Перестройка

— Вот это встреча! А я смотрю и думаю: он или не он? Если бы шапки не было, сразу бы узнала. Да сними ты ее, ну вот теперь ты, точно, Иван. Сколько же лет прошло?! Мамочка родная! Какая встреча!

«Объявляется посадка на самолет...» — пронеслось по аэровокзалу.

— Это мой рейс, надо лететь, — сказал Иван, — в Саратов лечу.

— Витя, дай ручку, быстренько, я адрес запишу.

Иван только сейчас обратил внимание на солидного мужчину, стоящего рядом.

— Мой муж, — представила Лена, — между прочим, доктор наук.

— Елена Михайловна, вас снова заносит.

— Ничего подобного, давай, Ванечка, диктуй.

— Так диктовать-то нечего, удираем мы из Молдавии, вот, обмен ищем.

— Тогда возьми наши данные, может, еще встретимся!

Иван, не посмотрев, сунул визитную карточку в карман. Елена обняла его еще раз и крепко поцеловала в губы.

— Прощай, Ванечка, помни обо мне, я тебя никогда не забывала, — прошептала она и вдруг заплакала. Крупные слезинки покатились по ее щекам.

Исаев почти побежал на посадку. Холодный ветерок дунул ему в лицо, уколол щеки и нос, прослезил глаза.

И только в самолете Иван достал визитку и прочитал: доктор технических наук, заведующий кафедрой политехнического института Кузнецов Сергей Владимирович. Дальше: адрес, телефон и все в Москве.

«Интересно, — подумал Иван, — телефон мне кажется знакомым. Кузнецов..., Кузнецов Владимир Иванович, так у них мальчик и девочка значительно моложе меня. Нет, значит однофамилец, — и Иван, откинув назад голову, закрыл глаза, — Как там Оксана управляется с этой оравой?»

Ивану действительно повезло с женой. Оксана была воплощением всего того, что должно быть в каждой женщине. Доброта, сердечность, нежность, отзывчивость, красота, любовь к мужу, детям, забота о них.

Как это они столько лет отдали другим! А теперь бы жить да жить, а жизни-то и нет.

Так, задумавшись, Исаев задремал. Самолет, прорезав облака, снова вышел к солнцу и, пролетев еще около часа, пошел на посадку.

Саратов. Холодно. Дует свежий, уже почти зимний ветер. По привокзальной площади несется мусорная поземка: бумаги, пакеты, пачки из-под сигарет, консервные банки, — создается впечатление, что год не убирали. Сел на автобус, идущий из аэропорта в город. Стекла выбиты, в салоне мужики курят, полное бескультурье, в отдельных обрывках речи слышится мат, даже от женщин.

«Вот это да, вот тебе и Россия!» — подумал Иван.

Заскрежетав ржавыми дверьми, автобус поковылял вниз. Слева и справа постройки, наверно, несколько столетней давности. Домики деревянные, черные. Окна на уровне тротуаров, везде неухоженность, запущенность. На центральной площади, у здания театра, кучи мусора, ветер, разбрасывая его, несется по серому асфальту.

«Да, Россия, моя ты Россия, и это областной город! Может, правы молдаване, называя нас русскими свиньями», — еще раз подумал Иван, ежась от холода.

Глава тридцатая

Обратно Иван возвращался поездом. С трудом достав через воинскую кассу билет, забрался на верхнюю полку и проспал там несколько часов подряд. Поезд, ритмично постукивая, тащил и тащил Исаева в Москву. В столице надо было компостировать билет.

Прибыл вечером.

«Вот идиот, не взял телефон Кузнецовых, хоть позвонил бы! — Вдруг он вспомнил про визитную карточку! — Что же делать? Позвонить? А если придется ночевать? Кто она теперь, как к этому отнесется? А может, схитрить, просто позвонить и спросить Владимира Ивановича. Мало ли кто мог ошибиться», — и Исаев решился.

— Да, я вас слушаю, алло, — звучал детский голос.

— Извините, мне бы Кузнецова Владимира Ивановича.

— Деда, деда, это тебя, — послышалось в трубке.

Иван обмер: «Что за чертовщина?»

«Я вас слушаю.» — «Владимир Иванович, это я, Иван Исаев.» — «Какой Иван? Ваня, ты что ли? Какими ветрами, ты где?... На вокзале?... Проездом? А когда поезд?... Так ночь впереди. Приезжай. Как это не знаешь, телефон взял, а адрес... Ладно, я пришлю за тобой машину, где ты будешь и в чем одет?»

Минуты три договаривались, как бы не разминуться, и, наконец, Владимир Иванович решил приехать сам.

— Ну, Ванька, я бы тебя ни за что не узнал, да и виделись-то мы всего два раза. И то, когда это было. Теперь, видишь, седой я весь, высох.

Старый разведчик действительно сдал, постарел сильно.

— А чего ж ты хотел, Ваня, уже внуков шестеро, и старшему скоро двадцать стукнет.

— У вас-то, вроде, таких и детей-то не было.

— Как так «не было»? А, это ты по Старому Крыму? Так мы тогда старшего-то не взяли, он институт заканчивал.

— Виктором зовут?

— Ага, а ты откуда знаешь? Вроде бы я не писал или писал?

— Доктор наук, весь в отца!

— Да, толковый малый, вот троих внуков мне штампанул, почти сразу.

— Как сразу?

— Так Ленка-то первую девочку родила, а через два года двое близнят, мальчиков, вот тебе и трое сразу: Лариса, Олег и Владимир.

— Вот это да! А другие дети? Те, что в Крым приезжали?

— Сергей по военной дорожке пошел, на Камчатке служит, моряк. Живет в городе Ключи. Слыхал о таком?

— Еще бы, я Камчатку знаю.

— А Люба со мной живет, с мужем не получилось. Внучка. Вот так и существуем.

А Виктор где живет?