Перестройка

А дальше произошло то, что и должно было случиться. Сначала товарищ пьяным голосом объяснял Марку, что тот «находится на правильном пути», что «нефиг слушать этих баб», и «нужно пить столько, сколько пожелаешь». А потом он вдруг запнулся на полуслове, обвёл мутным взглядом всех сидящих за столом и аккуратно преклонил голову на стол. Если сказать точнее, то опустил свою физиономию в стоящую перед ним тарелку. Ну да, мордой в салат, можно и так сказать. В общем, к облегчению всех присутствующих за нашим столом устал товарищ. Через минуту появились два крепких работника ресторана, они подхватили бесчувственное тело недавнего оппонента Марка и потащили бедолагу на выход из ресторана для того, чтобы упаковать в такси и отправить домой.

Вскоре за нашим столом наступил мир и согласие, все опять чинно выпивали и закусывали, тихо разговаривали, но потом выяснилось, что теперь все озабочены одной мыслью, когда же мой Марк дойдёт до положения риз, то есть до крайней степени опьянения, до невменяемости. И между собой дорогие гости перешёптывались, гадая, начнёт ли этот молодой человек буянить, или просто, как и предыдущий товарищ, сначала «уткнётся мордой в салат», а потом «эта красотка позовёт тех же бугаёв, чтобы они отнесли уставшее тело её мужа в такси». К недоумению всех этих предсказателей, симпатичный парень вёл себя так, как будто был абсолютно трезвым. Более того, мы с Марком даже несколько раз выходили из-за стола, чтобы присоединиться к группе танцующих посетителей ресторана под музыку местного джаз-бэнда.

— Марк, я восхищена Вашей стойкостью! — громко заявила Клавдия Иосифовна, жена директора книжного издательства Ивана Петровича, который, собственно говоря, и пригласил нас с мужем на эту вечеринку. Это она познакомила меня с людьми, которые продвигали мои песни на самые лучшие сцены страны.

— Как такое возможно? — продолжала Клавдия Иосифовна. — Ведь Вы до этого выпили несколько бокалов шампанского, а сверху ещё заполировали поллитрой водки! Я повидала на своём веку много интересного и загадочного, но до сих пор не перестаю удивляться тем сюрпризам, которые преподносит мне жизнь.

— Клавдия Иосифовна, здесь нет никаких загадок и мистики! — весело ответил мой муж. — Поверьте мне, студенты ещё и не такое вытворяют на спор. Тут всё дело в опыте! А опыт, как известно, не пропьёшь и не продашь.

Все услышали ответ Марка и дружно зааплодировали, но мы знали, что у народа осталось сомнение в правдивости слов молодого человека, а у кого-то даже закралась мысль, что мой муж специально всё это подстроил, и официант за небольшую мзду подал ему бутылку с обычной водой. Ну, что же, и такая версия имеет право на существование, мы не возражали против этого. Но вернусь к другой вечеринке, где Иосиф Кобзон познакомил меня и Марка с Владимиром Высоцким — с бардом и будущим кумиром многих советских людей.

Из реальности моей старшей сестры Валентины я знала, что Владимир Высоцкий рано начал курить и еще в молодости пристрастился к выпивке. Друзья вспоминали, что Владимир курил по пачке сигарет в день. Не последнюю роль в этом сыграл период жизни артиста из его юности, проведенной в Большом Каретном переулке. Это время Высоцкий называл самым запоминающимся в его жизни. Здесь он делал первые творческие шаги, писал стихи и исполнял свои песни, общался с представителями интеллигенции и уголовной среды.

Первые упоминания об алкогольной зависимости Владимира Высоцкого относятся к его студенческим годам. По словам друга поэта Игоря Кохановского, куратор студенческой группы Павел Массальский повлиял на отношение Высоцкого к алкоголю. На других курсах с этим вопросом было гораздо строже, а Массальский «относился к этому снисходительно». Некоторые друзья артиста вспоминали, когда Высоцкий в 1964 году пришел на пробы в театр, режиссеру группы посоветовали его «не брать, так как он пьющий человек». Однако руководитель лишь пожал плечами, мол, «нашли, чем удивить — еще один пьющий в России».

Вот и сейчас Владимир не пропускал ни одной рюмки, был уже изрядно пьян, громко разговаривал с соседями по столу, порой даже не слушая их слов, но пытаясь донести обрывки своих мыслей до собеседников. Я подключилась к его сознанию, и первым делом послала ментальный импульс о том, что ему вдруг захотелось выйти из ресторана и прогуляться по вечерней Москве. Высоцкий замолчал на полуслове, задумчиво посмотрел на своих соседей по столу, затем извинился, встал и, стараясь не шататься, отправился на выход. Спустя минуту мы с Марком тоже вышли проветриться, и увидели в сотне метрах от ресторана Владимира Семёновича. Он стоял, облокотившись на стену высокого здания, и задумчиво смотрел вдоль улицы.

Марк взял меня под руку, и мы вдвоём пошли неспешным шагом в сторону одиноко стоящего молодого человека. Когда мы с ним поравнялись, он посмотрел на нас, а мой муж произнёс:

— Володя, сегодня прекрасная погода, не правда ли?