Перестань, мне это нравится, или Отбор для высшей расы

Зря! Не в этой жизни, не в этой Вселенной!

- Заткнись! И прими свою заслуженную кару с гордостью! – кричала я.

Хотя в голове пульсировала лишь одна мысль: «Что я несу! Что творю-вытворяю!».

- Агни, девочка моя, что случилось? – Эли все же удалось отодрать меня от лаборантки, но рук я так и не разжала. Из кулаков по запястью струились жидкие черные пряди.

- Охрана-а-а-а! – визжала на полу тетка. Разоралась кобыла! Сказано: прорежу гриву, и сделано! У нас, у землянок слова с делом не расходятся. Особенно, когда мы свое защищаем.

Я же, как обезьяна на пальме, повисла на своем эггере, смутно соображая, что происходит вокруг. Главное, что Эли мой, мой единственный, родненький и весь-весь целиком и полностью мой.

- Агни… - и я, как намеревалась, заглянула в аквамарин его глаз. Совесть? Нет, не видела. Там была лишь я, одна лишь я и больше никого…

- Я тебе нужна? – шепнула, прижавшись всем телом. Он меня придерживал, потому что в моих руках по-прежнему были патлы охотницы за эггерами, и сама я никак не могла его обнять.

- Больше жизни, - без пауз и раздумий, уверенно ответил Эли.

А я… Я почему-то сама его поцеловала. Наверное, потому что мне мало было знать самой, кому принадлежит этот мужчина, я стремилась доказать это всей Вселенной, поэтому завоевывала, клеймила, присваивала и бесконечно наслаждалась. Никто и не сопротивлялся, не отказывался, не отстранялся, а всячески приветствовал инициативу.

Не знаю, сколько длился поцелуй, но когда он закончился, в голове все еще шумело, но стало потихоньку проясняться. По крайней мере, я уже могла оценить обстановку.

- Эли… - шепотом позвала я, потому что… потому что даже на его руках было страшно и тревожно от нелепости и сюрреалистичности ситуации.

Все работники лаборатории стояли вокруг нас кружком, раскачивались очень слаженно и в такт, что-то мычали и с интересом умственно отсталых наблюдали за нами.

- Что происходит? – спросила я, потому что ничего не понимала, даже мои собственные поступки казались нереально глупыми.

- Понятия не имею, - шепнул Амакир. – Не двигайся, попробую вызвать подкрепление.

Хорошо бы, только планы вновь нарушились… лисцом!

- Агнюшка, спаси-и-и-и-и! – заверещал он из комнаты пушистых дам.

Звездному хорьку приходилось тяжелее, чем нам. Человеческие самки оказались не в пример безобиднее, чем его хвостатые невесты. Подумаешь, на нас смотрели! Лисцыхи же предпочли действие. Очевидно, открывая дверь, я каким-то непостижимым образом открыла и все клетки с живностью. Почувствовав свободу и вожделение, дамы ринулись в бой за Фокса. Теперь по полу катался красно-бело-черный пушистый шар, из которого то и дело выглядывали части призрачного хорька, но ненадолго. Они тут же скрывались лавиной дамских тел. Только одна самочка, маленькая и миленькая, сидела в сторонке и отчаянно верещала, изредка поднося коготочки к пасти.

- Поставь меня! Ему помочь надо, - попросила я командора.

Амакир послушался, посмотрел на свалку лисцов и вздохнул:

- Мужику не позавидуешь.

Что тут сказать, я считала так же. Тут только посочувствовать.

- Животные вырвались! Объявите тревогу! Коллеги, что же вы стоите? – звучало вполне реалистично и адекватно.

Кажется, всеобщее временное помешательство окончилось. Вокруг суетились, бегали, кричали вполне обычные люди, объединенные одной научной целью, идеей, а не странным помутнением рассудка. Несколько ученых бросилось к лисцам, и только брюнетка все еще сидела на полу, совершенно не понимая, что она там делает.

- Вот, возьмите. Это, кажется, ваше, - подала я ей темные локоны. – Простите, что так вышло.

Брюнетка взяла, странно посмотрела на меня, на собственные волосы, некогда росшие на ее голове, и виновато улыбнулась. Я же поняла, что она совершенно не помнит последних минут своей жизни. Оно и к лучшему. Я бы тоже предпочла забыть. Амакир помог девушке подняться и отвел в сторонку. Эггер касался ее, даже обнимал. Ну и что тут такого? Ревности во мне больше не было. Она ушла, оставив после себя безграничное доверие и желание быть с любимым мужчиной. Хотя нет, кое-какие границы все же были.

Я направилась вызволять своего незадачливого пушистого друга. Большинство самок к тому моменту уже изловили и засадили обратно в клетки. Хорек парил под потолком и стонал:

- От женщин все зло этого мира! – трагично всхлипывал он. Переигрывал!

- Ну, не скажи, - заметила я.

- А ты видела, как они меня? Видела? – лисец чуть спустился, завис на уровне моих глаз, забавно размахивал лапками и показывал на вырванный клок шерсти. Жертвы любви сегодня множились.

- Видела, - кивнула я, осознавая, что и самки вели себя слишком уж странно даже для животных. Их словно опоили чем-то возбуждающим агрессию и тягу к плотским удовольствиям.

- И что мне теперь делать? Делить вечность с этими озабоченными особами?

У людей прошло, значит и самки успокоятся. Но вслух говорить этого не стала, уж очень хороший жизненный урок получил Фокс.

- Я бы на твоем месте вон ту взяла, с черным хвостиком, - показала на скромную самочку.