Перешейцы

Дорога была там, где ее вычислил Люська. Правда, ей бы ремонт не помешал. Племя вполне могло бы починить ее – чем ему еще заниматься в ожидании каравана? Однако не чинило. Мы шли, и шли, и шли, и кто-то фырчал в кустах, и кого-то мы отгоняли камнями, и Люська, сожрав по ошибке не те ягоды, два дня маялся животом, а дни и ночи тут вдвое длиннее земных, так что ему досталось.

Наконец мы вышли к морю.

Очевидно, самое узкое место перешейка мы одолели ночью, потому что сейчас, днем, взобравшись на скалу, мы обнаружили с одной стороны – воду до самого горизонта, с другой же – бескрайнюю равнину. Она была совершенно пуста.

А главное – мы наконец увидели небо!

О том, как появился в море корабль, как мы стали подавать ему знаки, как он проскочил мимо, как ради следующего корабля мы умудрились разжечь костер, много рассказывать незачем – главное, что нас в конце концов подобрали.

Те, кто нас подобрал, на людей похожи не было, а скорее на муравьедов. Но их судно делало не меньше тридцати узлов, потому что имело двигатель! Муравьеды приняли нас, как родных. Выслали катер, взяли нас на борт и, к величайшему нашему изумлению, тут же сервировали нам совершенно земной обед – щи из свежей капусты, бифштекс с картошкой и апельсиновый сок. Пока мы питались, раздался уже знакомый гул. Мы выскочили на палубу и увидели зависший над судном штатный вертолет нашего крейсера!

И что же оказалось?

Крейсер попал под сезонный метеоритный ливень, знать о котором наши астрофизики могли – но как-то вот не знали. Местное население, немало от этой дряни потерпев, научилось расстреливать крупные метеориты, и эта прицельная стрельба сбила нашу службу безопасности с толку. Тем более, что повредили наши наружные локационные экраны.

Все боты удачно совершили аварийную посадку, хотя их сильно разнесло – кого к северу, кого к югу. А наше с Люськой везение было в том, что мы грохнулись в самое неподходящее место – аккурат на перешеек.

Надо отдать должное аборигенам – они живо сообразили, что это за техника сыплется с неба. И они спасли практически всех, хотя два бота так и пришлось навеки оставить в узкой расщелине, на глубине чуть ли не в километр.

Нас с Люськой искали наперекор всему – когда уже стало ясно, что мы погибли навеки, патрульные корабли шарили по акватории справа и слева от перешейка. Дело в том, что прочие земли были хоть как-то населены, а район к северу от перешейка – совершенно безлюден. Если мы уцелели – значит, могли быть только там или на болотах.

– Но как же! – возмутился я. – На болотах живет огромное племя! Оно нас приютило, кормило-поило, продать собиралось! Вы что, о нем не знаете?

– Да знаем, – сказал Алекс Лоуренс, помощник нашего шефа службы безопасности. – Нам про них рассказали. Только с ними пойди договорись… Они же караванов ждут, подлецы!

– Ну да, ждут! – согласился Люська. – Ну и пусть себе ждут. Послали бы к ним парламентеров…

– Они с парламентерами разговаривать не хотят. Говорят – приходите с караваном, тогда будем рассуждать. А где Арцваншир им караван возьмет? И главное – на кой?..

Арцваншир был тут же – если привыкнуть, не так уж похож на муравьеда, как нам сперва показалось, просто нос и рот сильно вперед вытянуты, прямо соединяются вместе такой интересной трубочкой.

Он был крупным чиновником по особым поручениям, и его к нам приставили, чтобы с нами уже ничего плохого больше не случилось. Услышав про болотных жителей, он пошевелил ноздрями. Если гипнолингвистика не врет, это здесь обозначало ехидную улыбку.

Я очень вежливо обратился к нему с вопросом – не имеет ли слово, которое я понял как «караван», каких-то еще неожиданных значений?

– Имеет, – сразу подтвердил Арцваншир. – Так могут называть то, чего нет и не должно быть в природе.

– Еще того не легче… – пробормотал я. – Но чего же тогда ждали эти бедолаги?

– О-о-о… – прокряхтел Арцваншир. – Переводите, лингвист, я расскажу. Это – позор Большого содружества государств, но благодаря караванам мы стали тем, кем мы стали.

И он заговорил.

Еще двести здешних лет назад местные жители не знали ни кораблей, делающих тридцать узлов, ни пушек, чтобы расстреливать метеоритные дожди. Все жили одинаково бедно и без лишних удобств. Раз в год, когда по случаю холодов болота на перешейке подмерзали, собиралось по несколько караванов с севера и с юга, чтобы обменять, скажем, шерстяные одеяла на орехи и роговые гребни.

Но выдалось подряд несколько удачных годов. И урожаи были завидные, и разбойников удалось переловить, да еще кузнецы придумали некий сплав, который позволил делать очень крепкие лемеха для плугов. Словом, наметился прогресс. И торговля между материками оживилась.

Болотные жители обитали тогда не на самом перешейке, в самой слякоти, а на подступах к нему. Обнаружив, что караваны идут чаще, а толку от них немного, они сильно задумались.