Переселение. Том 1

Исакович этого уже не видел, потому что отвернулся и подошел к забранному решеткой окну. Выходя, Францель унесла с собой канделябр, и в комнате стало темно и тихо. Горела только одна свеча. Павел вовсе не намеревался посетить этой ночью г-жу Божич. Стоя у окна, он смотрел в темный сад, куда падал слабый свет горевшей у кровати свечи, и вдыхал упоительный запах жасмина. Вдруг ему послышалось, будто в саду кто-то ходит.

Свет падал на ствол старого корявого дуба, покрытого наростами, словно облепленного летучими мышами.

Откуда-то донесся крик совы. Павел, как и его братья, был суеверен и не любил ее ночного пронзительного плача.

К тому же он был потрясен бесстыдством жены майора Божича, да и вообще устал от этого нелепого вояжа в Вену, от карточной игры, вечерних попоек, ночевок в чужих домах и общества болтливого Божича.

Госпожа Божич его звала, но ему претила вся эта затея, была противна даже мысль, что он поднимется на верхний этаж и, подобно пошлому кавалеру-воздыхателю, будет шнырять у ее двери, пока все не заснут. Он не боялся ее мужа. Просто ему была отвратительна роль, которую женщины постоянно навязывают вдовцу.

А в саду за окном стояла тишина. Ночь опустила с высоты, из недоступной взгляду дали завесу, казалось, сотканную из мягкого синего бархата. И наполнила все вокруг неизвестно откуда идущими невнятными звуками и шепотом, словно осыпала душистым цветом белой акации.

Откуда это все?

Не со звезд ли?

Не из нашей ли прошлой жизни? Или из воспоминаний?

Или это вестники будущего, которое нам уготовано без нашего ведома, часто вопреки нашим желаниям, и почти всегда не такое, каким мы его ожидаем?

Это ночное таинство без конца повторяется в жизни человека, повторяется до самой его смерти.

И хотя Исакович твердо решил не подниматься на второй этаж и не подходить к первой двери налево, что вела к комнату, где спит г-жа Божич, он еще долго думал об этой не знающей стыда сумасшедшей, страстной и красивой женщине. Ему мерещилось, будто она лежит рядом с ним в постели.

А то ему вдруг виделось продолговатое, огорченное лицо ее дочери. Юная прелесть дочери и зрелая красота матери были необычайно привлекательны.

Перед глазами Павла неотступно стояли припухшие пунцовые губы Евдокии, ее бледное лицо, прозрачные, чуть раздувающиеся при дыхании ноздри, прекрасные, словно подернутые дымкой черные глаза-звезды.

Рано созревшая, рослая Текла пока еще напоминала веселого жеребенка: ее гибкое тело излучало очарование юности, изменчивой и быстротечной, и будило у мужчин не желание, а нежность. Мать же ее была из тех женщин, за которыми всегда ходят табуном мужчины, и шум их шагов напоминает звонкий стук копыт жеребцов, с громким ржанием носящихся по лугу. Вокруг таких женщин всегда маячит множество мужчин, слышен рев обманутых мужей и любовников, и в воздухе висит угроза убийства.

Госпожа Божич покоряла мужчин в Буде, в Вене, повсюду; покоряла не только красотой своих форм и блеском черных глаз, но и какой-то дерзкой силой, которая подзадоривала их, звала к единоборству. Сила, таившаяся в этой гибкой, двигавшейся как большая кошка, с виду спокойной женщине, была непостижимым чудом, бог знает почему встречающимся в жизни. Ее крепкое и на удивление стройное тело, казалось, сперва принадлежало юноше и только потом превратилось в тело красивой женщины. Ее колени, стан, плечи были, казалось, сперва предназначены судьбой ловкому танцору, смелому удальцу и только потом стали нежными и округлыми, как у женщины. Больше всего при встрече с г-жой Божич поражала эта ее сила, вот почему вся Бачка и Вуковар буквально сходили по ней с ума, пока ее не увезли в Буду. Дочь воскобоя Деспотовича, искренне верившая, что она ведет свое происхождение от деспотов{39}, увлекла за собой целую вереницу мужчин, которые задолго до ее встречи с Исаковичем хотели обладать ею, грезили о ней, говорили о ней друг с другом и даже дрались из-за нее. Хотя никто не мог приписать ей ни одного любовника и офицеры побаивались ее мужа, о котором открыто говорили, будто он убил двух своих приятелей, г-жа Божич была на языке у всей Буды еще за несколько лет до того, как встретилась с Павлом.

Исакович просто оказался рядом как раз тогда, когда она решила изменить мужу.

Ей и во сне не могло присниться, что Исакович ошеломлен тем, что она похожа на его покойную жену, как родная сестра. Влюбилась она в Исаковича потому, что вдруг встретила красивого мужчину с синими глазами — ей они казались ледяными, — от взгляда которых она сходила с ума.

Она так откровенно предлагала себя, и когда стояла перед ним, и когда проходила мимо, что Павел невольно представлял ее себе голой в постели.

И хотя до сих пор Павел верил, что она несчастна, а любовь к нему — искренна, хоть и неожиданна, он не желал сходиться с Евдокией уже потому, что не хотел обладать женщиной, которая так походила на его покойную жену. И стыдился одной мысли, что связь с нею станет как бы продолжением брака с усопшей Катинкой, которую он в конце концов так полюбил.