Переселение душ

Братья Дорис встретили одноклассников и принялись увлеченно играть с ними в хоккей, а Дорис осталась одна. Ей стало скучно. И хотя поля отделялись друг от друга живыми изгородями, шустрая Дорис нашла лазейку и пробралась сначала на другое поле, а затем — на третье. На самом дальнем поле народу уже почти не было, а большая часть льда не была расчищена для катка. Это понравилось Дорис, потому что пахло приключением. Здесь было изумительно — даже дети ощущали красоту и таинственность природы, особенно заметную перед заходом солнца, когда деревца трепещут на фоне багрового диска. А серое море тумана — просто волшебное зрелище!

На ногах Дорис были коньки младшего брата, Боба. Они ей нравились гораздо больше ее собственных. Девочка разогналась и помчалась во весь дух, а попутный ветер помогал ей. Как хорошо! Такого удивительного чувства полета Дорис никогда не испытывала. И вдруг…

Куда ее занесло? Это уже не край Болот — это север графства Йоркшир. Она приезжала сюда раньше в гости к своим двоюродным братьям. Вот вершина холма Виндер, откуда в ясные дни хорошо видно, как поблескивает на солнце залив Моркам. Дорис часто трала здесь вместе с братьями. Но сейчас был уже поздний вечер, и быстро смеркалось — не лучшее время для прогулки по холмам. Под теплую курточку Дорис прокрался холод. Ей было страшно и одиноко. Между тем какая-то неведомая сила влекла ее вперед, а куда именно и зачем, она не знала. Девочке захотелось услышать хоть чей-нибудь голос. Внезапно кто-то негромко позвал ее:

— Дорис! Дорис!

Она огляделась.

В глубокой лощине тлел маленький костер, а возле него кто-то сидел. Дорис приблизилась и увидела старую, изможденную женщину. Она сидела, сгорбившись так, что подбородок едва не касался колен.

— Скажите мне, бабушка, — недовольно спросила Дорис, — что все это значит? Я каталась на коньках в краю Болот — и вдруг очутилась среди йоркширских холмов. И полдень внезапно превратился в поздний вечер.

— Всякое бывает, — проговорила старуха бесстрастным голосом.

Дорис продолжала:

— Все изменилось неожиданно и так внезапно — всего лишь мгновение назад. Мне надо было идти куда-то, но я забыла, куда именно. А теперь, мне кажется, я не должна никуда идти.

— Не должна, — согласилась старуха и тихо добавила: — Ты пришла туда, куда нужно.

В этот момент сухой прутик вспыхнул и осветил старуху. Она была отвратительна: на худом, бледном лице сверкнули глубоко запавшие глаза. Ее тощее тело прикрывали невообразимые лохмотья когда-то алого цвета.

— Естественно, ты хочешь знать, почему ты оказалась здесь, — продолжала старуха. — Ты молода, беспечна, любопытна. Жизнь для тебя прекрасна и занимательна. То, что произошло с тобой сегодня, кажется тебе бессмысленным, но все это не бессмысленнее других событий. Я сделала так, чтобы ты оказалась здесь, но не стану объяснять зачем. Присядь рядом со мной, наблюдай.

— Нет уж, я лучше пойду, — возразила Дорис, вспомнив рассказы старших о болотной нечисти.

Дорис прошла несколько шагов и вернулась — против своей воли, повинуясь неведомой силе: она села рядом со старухой, сердясь, что не может уйти, и с досады начала ворчать:

— Разве это костер?! Он только дымит и тлеет. Я покажу вам, что нужно, чтобы получился настоящий огонь. Берешь свежие дрова — раз! Потом наклоняешься поближе к тлеющим уголькам, дуешь на них и… и продолжаешь дуть. Вот так!

Дорис энергично подула. И вспыхнуло яркое пламя, оно осветило все вокруг: черные волосы девочки, ее темные блестящие глаза и серый мех, украшающий ее курточку. Оно осветило и старуху. Та, судя по всему, была недовольна ярким светом, но улыбалась отвратительной и недоброй улыбкой.

— Дорис, — сказала старуха, — оставь костер в покое. Мне не нужно пламя. Мне нужен дым.

— Но почему?

— Сейчас узнаешь. — Старуха повела руками вниз, и пламя покорно угасло, уступая место столбу черного дыма. — Смотри на дым, Дорис. Вот что ты должна увидеть.

Старческий, дребезжащий голос старухи постепенно набирал силу.

Дорис сделала так, как ей сказали, но вдруг отшатнулась и испуганно вскрикнула:

— Там чьи-то лица!

— Да, да, — нетерпеливо проговорила старуха, — это картинки будущего. Все, что ты сейчас увидишь, произойдет с тобою, если этой ночью не вмешаюсь я. Только я, и никто другой не сможет изменить твою судьбу. Разве теперь ты не рада, что пришла сюда?

— Это похоже на гадание. Вы предсказываете будущее?

— Нет, я этим не занимаюсь. — Старуха лишь улыбнулась. Странная у нее была улыбка.

— Откуда мне знать, что все это на самом деле? — спросила Дорис.

— Да ты и так знаешь.

И Дорис стала следить за игрой серых клубов поднимающегося вверх дыма. В густом дыму одна картина сменяла другую. Сначала Дорис не могла удержаться от восклицаний:

— Ах, какие красивые туфли! Какое роскошное платье! Как мне хочется носить длинные платья! Мне кажется, что я уже достаточно взрослая для этого. И прическу хочу такую же.

И вдруг Дорис замолчала: эту картину сменила другая.