Переселение

Флетчеру даже показалось – впрочем, это могла быть всего лишь догадка – что Бодейкеру будет даже жаль его потерять. Бодейкер не делал секрета из того, что он мечтает устроить настоящую оргию психологических, телепатических, ассоциативных и множества других тестов из своего нескончаемого репертуара, чтобы запротоколировать, зафиксировать и каким-то образом научно объяснить то замечательное чудо, которое произошло с ним.

Флетчер позволил Бодейкеру снова взять контроль над телом. Тот подошел к задней двери своего домика (дождь уже прекратился), и они вошли внутрь.

Флетчер вдруг вспомнил, что Бодейкер совсем не торопился домой. Интересно, что он ожидал здесь увидеть?

На кресле в крошечной гостиной развалился Джерри, который громко храпел. В комнате сильно пахло виски. На брюках мальчишки была грязь, он забыл застегнуть ширинку, а рубашка выбилась наружу, видимо, он забыл заправить ее после того, как чесал живот. Почувствовав отвращение Флетчера, Бодейкер сразу стал оправдываться:

– Ты не куришь и не пьешь, Джерри еще очень молод…

– Слишком молод, чтобы ему продавали алкогольные напитки, но эту проблему он явно сумел решить. Я вижу, ты даже испытываешь облегчение, увидев его дома одного, всего лишь пьяным в стельку. Почему?

– Потому что я мог бы найти здесь нечто гораздо худшее.

– Если ты знаешь, что Джерри в состоянии учинить какое-нибудь безобразие, зачем же ты оставляешь его дома одного?

Бодейкер вздохнул.

– Есть я дома, или меня нет, Джерри все равно делает все, что ему захочется. Лучше уж, когда меня здесь нет.

– Вы живете с ним вдвоем?

– Есть еще домработница, миссис Уилсон. Она приходит только по утрам.

– И что ты будешь делать теперь? Уложишь его в постель, или оставишь здесь?

– Просто оставлю здесь. Если я попытаюсь отвести его в спальню, он может начать драться.

– А девушка, в каких он с ней отношениях?

– Шейла? – Бодейкер снова тяжело вздохнул, и Флетчер почувствовал знакомые эмоции, ощущение неадекватности и горечь неудач. Опять, подумал он.

Сначала он сам, потом Росс, а теперь еще и Бодейкер.

Джуди, у которой были куда большие основания для того, чтобы чувствовать себя несчастной, к счастью для себя, не могла в полной мере ощущать собственную неполноценность.

– Что из себя представляет Шейла?

– Я думал, ты ее знаешь.

– Я только один раз видел их вместе. Так что она из себя представляет?

После некоторых колебаний Бодейкер вдруг заговорил с нехарактерной для него горечью:

– Она такая, как мы все. Как я, как Джерри, как все Бодейкеры.

– Так Шейла ваша родственница?

– Сейчас я все тебе объясню. Хотя Шейла и Бодейкер, она довольно дальняя наша родственница. Дай-ка мне подумать… нет, пожалуй, я не смогу вспомнить, какая между нами родственную связь. Я всегда плохо разбирался в подобных вещах. Когда она была еще совсем ребенком, ее ненадолго оставили с нами – Джерри родился всего на несколько дней раньше, чем она – а ее родители отправились в короткую командировку в Индию. Там их убили. Нет, я думаю, мне нет смысла обманывать тебя. Они покончили с собой. Вместе. Конечно, я уже много лет никому не рассказывал об этом…

Флетчеру страшно захотелось снова закрыть свое сознание и ничего не видеть и не слышать. С него было более чем достаточно чужих несчастий. На короткое время ему показалось, что он, наконец, попал в сознание близкого, разумного и спокойного человека. Теперь же он убедился в том, что душа Бодейкера тоже полна горечи и разочарований.

Однако, хотел он того или нет, так уж получилось, что он стал частью Бодейкера, а Джерри и Шейла была частью жизни его хозяина. Значит, Флетчер должен знать о них все.

– Моя жена была замечательной женщиной, – продолжал Бодейкер, и Флетчеру показалось, что вдруг выглянуло солнце. – Я думаю, что Денис и Маргарет рассчитывали, что она присмотрит за Шейлой. Понимаешь, мы в любом случае оставили бы ее себе; когда пришло страшное известие, прошло много времени, прежде чем все дела были улажены. Все это время Шейла оставалась у нас, и все было бы в порядке – только вот моя жена умерла.

Снова опустились сумерки.

Хотя рано или поздно он все равно должен был узнать всю историю от начала до конца, Флетчер хорошо понимал, что нет никакой необходимости заставлять Бодейкера рассказывать ее сейчас. Он чувствовал, что смерть жены Бодейкера была трагической, что за этим скрывается некое глубокое горе, о котором его хозяин совсем не хочет вспоминать. Флетчер мог бы заставить его рассказать всю историю, или самостоятельно выудить необходимые детали из незащищенного разума Бодейкера… но только не сейчас.

Бодейкер пошел на кухню и поставил на огонь чайник.

– Я пью много чая, – извиняющимся голосом проговорил он. – Ты ведь не против этого?

Флетчер с трудом удержался от смеха.

– Нет, я не против. Я полагаю, что время от времени буду разрешать тебе выкурить пару сигарет.

– Я согласен. Мне всегда хотелось бросить курить.

Может быть, теперь у меня появилась такая возможность.

– Расскажи мне о Шейле и Джерри.