Пересечение (СИ)

- Говорю же, с тобой одной у нас разговор будет, а слушатели нам не нужны, - прочеканила та, сильнее укутываясь в шаль.

- Да, да, хорошо, но верно ты не знаешь, я спросить хотела об одном деле, - тревожно произнесла Мари.

- Знаю все и по боле всякого смертного, а разговор у нас нелёгкий будет, так что надобно уединиться, - заявила та.

- Так в дом пройдём, там и поговорим, - позвала её она.

- Нет, - отрезала та, - лучше тут.

Аглая указала на беседку в конце парка, которая уже покосилась от времени, а Марьяне ничего не оставалось как подчиниться её желаниям. Она была странной, загадочной, что казалось знает все и наперёд, и вот-вот откроет истину, которую так страшится Мари.

- Ты знаешь, после нашей встречи, самой первой я будто чувствовала что знакомы мы, а тут выясняется, что это ты отдала меня Анне Степановне, вернее продала, - Начала Мари, когда они подошли к беседке.

- Всё да не всё ты знаешь, - отрезал та, уставившись на неё.

- Верно, - произнесла Мари, - одно меня пугает, как можно ребёнка точно куклу продать.

- Можно, когда в рот положить нечего и знаешь, что та кому продаешь вернее матери будет, - сверкнула Аглая пугающим чёрным взглядом.

- Кто? – Прочеканила Мари, - кто были мои родители? Кто та мать, что не хотела видеть меня?

- Не торопись, не спеши, все по очереди, все по порядку будет, - остановила та, усмехаясь её решительности.

- Я столько лет не хотела знать и теперича ты о порядке говоришь? – Нетерпеливо всплеснула руками Марьяна.

- Иди сюда, девочка, - Аглая взяла руку Мари и сжала в ладонях. – Отца своего ты знаешь, видела, он тебя видел знал, полюбил любовью отеческой.

- Ничего не понимаю, - прошептала Мари, чувствуя жар от рук собеседницы. – Как такое возможно?

- Судьба бывает злой, а порой её дороги и впрямь проведение, - говорила та, глядя в непонимающий взгляд девушки, - мы думаем это совпадение, шутки, забавы, но это сам Господь всему указ, его это работа.

Аглая посмотрела на него и мимо пронеслась стая резвых птиц, она указала на них Мари.

- Видишь, какие они безработные, но это не от того что так есть, это мы так видим, нам так кажется, так и в жизни вещи не такие какими кажутся, а люди это шкатулки с лабиринтом – в которых мы чаще всего не разбераемся , - точно сказку рассказывала та.

Она отпустила руку Мари и вздохнула глядя вдаль.

- Когда я отдала тебя княгини, то знала что в надёжных ты руках, - продолжала по делу та. – Я наблюдала за тобой, приходила и с княгиней Протасовой виделась с ней о тебе справлялась. В тот день – первой нашей встречи, все случайно вышло, опять проведение привело тебя ко мне. Кулон, тот что тебе отдала – он матери твоей принадлежал, как сейчас помню, она отдала его мне, как плату за услугу, что тебя в семью пристрою. Я же его не продала, а решила сохранить – потом тебе отдать решила, поелику и плату взяла с княгини, чтобы с голоду не умереть.

- Боже, - схватилась Мари шею рукой, до того ей показалась чудовищем родная мать, что стало трудно дышать.

- Так вот, - продолжала та. – Когда я узнала, что Протасов плохо с тобою обращается, а тем паче замуж тебя не весть за того хочет отдать, то решила действовать. Ты думаешь как я это все узнала? Да лакей Гавриил моим информатором был. Первое, что сделала написала твоему отцу родному.

Мари тяжело дышала, ей казалось над её головой свисает каменная плита, которая вот-вот рухнет на неё.

- Ты думаешь, почему граф Оранский на тебе женился? Почему будучи один во всем свете он решил обзавестись молоденькой супругой, а ведь ему видимо не долго оставалось? – Наступала Аглая, а Марьяна не понимала к чему она клонит. – Он был хорошо знаком с княгиней Протасовой, та немало сделала для него и даже жизнь спасла, а он был бы безмерно раз отблагодарить ту. Николай Платонович мой сводный брат, отец у нас один, а вот матери разные. Мы не общаемся со времен смерти отца – слишком разнятся у нас на жизнь взгляды.

Мари окаменела, покойный супруг не разу не говорил о том, наоборот - пару раз обмолвился о родителях, но о других родственниках не разу.

- Я всё боялась, вдруг он не захочет, вдруг не приедет, - говорила та. – Но обошлось – взял он тебя в жены. Но самое главное не это, а то что граф - отец твой.

Лицо Марьяны сначала вытянулось, затем она закачала отрицательно головой.

- Быть не может, - пролепетала она, поражённая её словами, точно стрелой.

- Модет, - усмехнулась Аглая. – От правды не уйти. Граф Оранский твой отец. Ты хотела правды, ты узнала её. Не всегда правда красивая и приятная, чаще она имеет уродливое злое лицо, способное даже убить.

- Не может быть, - губы Мари задрожали, защищали глаза, в горле заболело, комок сжал горло. – Как же так?

- Он ничего не знал, - продолжала та. – Я по другому было нельзя, ежели бы я написала правду, он бы не поверил мне, посчитал обманщицей, а так сразу среагировал. Так вот, перед кончиной его – письмо ему написала, все рассказала, о тебе, о том что знаю, решила не молчать больше. Только не долго прожил он – покинул тебя ничего не сказав.