Он ненавидел прохожих, идущих мимо остановки. Он ненавидел пассажиров, выходящих в это время из автобуса. Он ненавидел кондуктора, о Боже, как он ненавидел кондуктора, смотрящего на него из автобуса. Он ненавидел весь мир.
И весь мир ненавидел его. Он чувствовал ненавидящие взгляды всех, без исключения, прохожих, которые они бросали на него. Мужчины и женщины, дети и старики, они все ненавидели его. За что? Что он такого сделал им?
Он бездумно шагал по улицам, выискивая среди встречных прохожих хоть одного, на чьем лице не читалась бы ненависть к нему, или хотя бы безразличного к нему. Или хотя бы одного друга. Что-то очень важное промелькнуло в его памяти в связи со словом «друг», что он даже остановился, пытаясь сосредоточиться. Нет, зацепиться было не за что. Зато вспомнилось, что нужно поискать в карманах пиджака.
Он дошел до ближайшей свободной лавочки и уселся на нее, пытаясь не обращать внимания на прохожих, таких ненавидимых им и так ненавидящих его.
Сначала он обнаружил в кармане пластмассовую розовую безделушку, которая что-то напомнила ему, но это что-то никак не вспоминалось, зато заставило поискать в других карманах. Во внутреннем кармане пиджака обнаружился конверт. В конверте оказалось письмо, написанное его собственной рукой и обращенное к нему, Владимиру.
«Если ты чувствуешь непривычные ощущения или чего-то не помнишь или не понимаешь, действуй по этой инструкции. Запомни ее, а бумагу постарайся уничтожить. Дома в почтовом ящике найдешь еще одну, более подробную».
Никаких непривычных ощущений не было и в помине, но короткую инструкцию он прочитал еще раз и, убедившись, что запомнил ее, скомкал бумагу и положил ее в карман. Появилась хоть какая-то цель, кроме этой все наполняющей ненависти.
Идти было не так уж и далеко. Он помнил, что если идти по соседней улице в сторону уменьшения номеров домов, можно уткнуться в расположенную за высоким решетчатым забором высоковольтную подстанцию, с высокими мачтами молниезащиты, большим количеством блестящих белых изоляторов и множеством проводов, расходящихся во все стороны.
Вот именно эта подстанция и была его целью, согласно инструкции.
Уже на самом подходе к этому скопищу изоляторов и проводов Владимир с удивлением заметил, как ослабевает давление этого низкого неба над головой, в памяти забрезжили воспоминания о встречах с милиционерами и, самое удивительное, стало улучшаться настроение, и никакой ненависти он уже не чувствовал.
Что и требовалось доказать. Он был прав в том, что над ним ставят опыты. И от них существует защита, правда проблемная. Все время в зоне подстанции не просидишь. И сегодняшнее воздействие на него – ненависть. Тревожная мысль сразу бросила его в пот:
– А если бы они эту ненависть обострили и заставили убивать?
Он поежился и стал рассуждать дальше.
Самое время и ему провести небольшой эксперимент. Он повернулся и стал удаляться от подстанции. Небо опять все ниже и ниже опускалось над головой. Снова появились неприятные ощущения.
– Стоп. Дальше выходить из зоны действия подстанции рискованно. – И он вернулся вплотную к решетчатому забору.
Ну а теперь самое сложное – суметь силой воли подавить эту наведенную ненависть. В первую очередь попытаться поставить блок. Сконцентрироваться на противоположно окрашенном чувстве – любви. Это вызвало у него нервный смешок. Нет, только не сейчас. Тогда наполнить мысли чем-то, совсем нейтральным. Вряд ли. Нужно что-то радикальное. Может, и ему самому отправить ненависть в ответ этим экспериментаторам. Клин клином вышибают.
Он предельно собрался, крепко-крепко сжимая руки в кулак, стискивая зубы, быстро вышел из зоны защиты и послал, нет, швырнул все накопившиеся в нем проклятья, боль, желчь, ненависть в сторону неведомых обидчиков. И его ненависть была на порядок сильнее ненависти, наведенной на него. И снова в голове зазвенел серебряный колокольчик, а на груди пульсировал камень, включая заложенную в него программу.
Словно что-то щелкнуло в его голове. Он был свободен. Он был свободен как птица, летящая в небесах, свободен как ветерок, гуляющий по лесам и полям. Он был свободен как свободный человек. И он точно знал, что теперь неподвластен никаким воздействиям. Он почувствовал прилив необычайной бодрости, мысль работала четко и ясно.
Мир был полон ярких красок. На голубой лазури неба висело золотое солнце, лаская его своим теплом. Легкий прохладный ветерок доносил ароматы цветущей липы, скошенной травы и полевых цветов. Он с удовольствием вдыхал свежий, душистый воздух.
Пункт номер один из его плана был выполнен, причем выполнен на сто десять процентов. И чудесный камень явно помог ему в этом. Нужно было двигаться дальше.