Пересечение

Начинаю лихорадочно соображать, в какую компанию могу привести Сэма. Есть одна, не лучшая, но ничего ребята… ну, словом, разные ребята, с которыми обмениваемся «теми» журнальчиками, у которых смотрю «те» видеокассеты. Народ надежный, трое со своими чувихами плюс одна — для меня. Договорились у одного на даче (его старики в подмосковном доме отдыха, а дача — будь здоров!). Программа обширная — ужин, прогулка по зимнему лесу, сеанс весьма пикантных фильмов, ну, и римские оргии (на даче есть своя сауна с предбанником и камином). Вот туда потащу Сэма. Только один ли он? И, если один, где взять ему партнершу, а если с ним приятель, так где взять две?

Но все устраивается. Ребята согласны принять его, он придет со своей девчонкой (из их же тургруппы). И мы договариваемся встретиться у метро ВДНХ (они остановились в «Космосе») в девять вечера. Я буду с другом, у него машина, и мы за час запросто доберемся до Николиной Горы. Я рад, что все так хорошо получилось, мне б хотелось проявить к Сэму в Москве максимум внимания. Дело в том (но это я ему не скажу из суеверия), что весной у меня намечается наконец-то поездка в Штаты, в Голливуд — будут идти переговоры о совместном фильме. Едет Известный режиссер. Оказалось, что вопреки моим опасениям он остался мною очень доволен и потребовал меня как переводчика. Особенно радует то, что продюсер, с которым он будет вести переговоры (тот приезжал к нам, и я с ним знаком), прекрасно говорит по-русски, как и его жена, так что большой нужды во мне не будет. Уж в Голливуд-то Джен сумеет приехать! А может, все-таки предупредить Сэма? А то опять она как раз в это время отправится на свои лыжные курорты. Ладно, посмотрю по обстановке.

В условленное время встречаемся, садимся в машину моего приятеля и катим на дачу. Сэм выглядит немного усталым и невыспавшимся. Еще бы! Их турпоездка проходит в таком темпе, что немудрено ошалеть. Его подруга мне показалась старше, чем он, довольно интересная, но какая-то строгая, молчит, не улыбается, эдакая образцовая секретарша на работе. Тем более, носит очки. Ну, да это ее дело. Сэму я искренне рад, и он мне, по-моему, тоже. Мой приятель английского не знает, и я начинаю с упреков Сэму: зачем положил на мое имя деньги, да еще так много.

— Надеюсь, они тебе пригодились в Мадриде? — то ли спрашивает, то ли утверждает Сэм и подмигивает. (С чего бы? Не может же он, черт возьми, знать про улицу Монтеро!)

Едем, болтаем. Воспитанный в лучшем духе моих детективов, регулярно посматриваю в заднее стекло. Чисто. Нас никто не преследует.

Сэм рассказывает, что Джен очень огорчилась, узнав о моей поездке в Испанию, что она не смогла попасть в тургруппу. У нее занятия, но она надеется видеть меня в Штатах. Тут я, конечно, не удерживаюсь и сообщаю о возможной, еще не решенной, маловероятной, гипотетической поездке в Голливуд. Сэм приходит в восторг.

— Это замечательно! Мы с Джен приедем туда, это нам пара пустяков, и уж повеселимся. Ты не представляешь, какие в Голливуде есть местечки и какие у меня там друзья. О деньгах не беспокойся. Я получил наследство — тетка умерла. Денег много. У нас ведь не как у вас — в Америке полно разных богатых тетушек и дедушек, которые очень своевременно отдают богу душу, а наследникам — солидное состояние.

Мы весело смеемся. Неожиданно подруга Сэма — со зовут Эстер — спрашивает:

— А эта дача, куда мы едем, не расположена в запретной для иностранцев зоне Подмосковья? (Ну и манера выражаться!)

— Нет, — говорю, — там даже пляж есть, куда летом все дипломаты ездят.

Это ее, видимо, успокаивает, и она опять надолго умолкает. Мы с Сэмом продолжаем строить планы нашей развеселой жизни в Голливуде.

— А фотографировать там можно будет? — опять врезается Эстер.

Я не сразу соображаю, что она имеет в виду.

— Конечно, можно, — наконец отвечаю, — только что? Там нет ничего интересного. Военных баз, например, нет, — острю.

Но она резко прорывает меня:

— Военные объекты меня совершенно не интересуют! Я мирная туристка. Я хочу сфотографировать зимний лес. Дачу русского человека, обстановку встречи Нового года, украшенную елку, закуски на столе, водку…

(О, господи, она, что, запрограммирована? С изумлением смотрю на нее.)

— Не обращай внимания, — смеется Сэм, — понимаешь, когда мы к вам едем, нас инструктируют, как вести себя, чтобы нас не приняли за шпионов…

— Какая чепуха! — говорю.

Но тут опять выступает Эстер:

— У вас ведь всех американцев считают шпионами. А я мирная туристка и не хочу совершать поступков, запрещенных вашим законодательством.

— Ну, какие вы шпионы, — веселюсь. — Сэма я сто лет знаю и других ваших — студентов, Джен, разных режиссеров, актеров, продюсеров, журналистов. Никому и в голову не приходит подозревать их в чем-нибудь. Вы увидите, как вас будут принимать мои друзья на даче. Сэм — тоже мой друг, а вы его…

— Я несу полную ответственность только за себя, — талдычит Эстер, — и меня интересуют только достопримечательности. Встреча Нового года в русской семье — достопримечательность.