Пересадка

Он родился на островке, расположенном значительно южнее Праздничных островов, и теперь снова туда вернулся. «Если бы я остался работать в отеле, — сказал он, — я зарабатывал бы куда больше, но мне все равно». Я попросила его рассказать мне о той жизни, которую он ведет теперь дома, и он засмеялся:

«О, у меня дома праздников не бывает! Потому что мы ужасно ленивые! Мы час или два трудимся в садах, а потом отдыхаем. Играем с детьми. Выходим в море на парусах. Ловим рыбу. Купаемся. Спим. Готовим еду. Так зачем же нам праздники?»

Но моя кузина Сьюли была страшно разочарована, обнаружив, что миром Великой Радости теперь управляет АПИМ. «Вряд ли в августе я отправлюсь туда, — сказала она мне печально, когда я позвонила ей, чтобы поздравить с днем рождения. — Похоже, это будет ничуть не похоже на Рождество, раз там совсем другое правительство, верно ведь?»

ОСТРОВ НЕСПЯЩИХ

Люди, которые спят только по два-три часа в сутки, всегда гениальны. Во всяком случае, те, о которых я вам сейчас расскажу. Но не думайте, что все, о ком вы так и не услышите, дураки. Бессонница — это вообще гениально, по-моему. Подумайте, сколько можно сделать, сколько мыслей передумать, сколько книг прочитать, сколько раз заняться любовью, пока всякие сонные тетери лежат под одеялом и храпят.

В мире Оричи, во многом весьма схожим с нашим, есть люди, которые вообще не спят.

Группа ученых из Хай Бризала, которые и сами принадлежат к народу оричи, пришла к убеждению, что сон — это рудиментарный поведенческий рефлекс, свойственный низшим млекопитающим, но отнюдь не разумным гуманоидам. Сон, с их точки зрения, способен, возможно, сохранить покой весьма возбудимых обезьяноподобных и уберечь их от нанесения вреда своему здоровью, но он столь же иррелевантен жизни цивилизованных людей, как и зимняя спячка. Более того, сон препятствует интеллектуальному развитию, представляя собой некий постоянно действующий глушитель разума. Каждую ночь, прерывая деятельность мозга и грубо вмешиваясь в стройную последовательность мышления, сон не дает человеку достигнуть своего интеллектуального максимума. «Сон делает нас глупцами!» — таков девиз ученых оричи.

Правительство Оричи, опасаясь вторжения соперничающего народа нуум, поддерживало любые эксперименты, которые могли бы позволить ученым Хай Бризала создать самое лучшее оружие или мыслителей, обладающих сверхъестественными возможностями. Таким образом, имея в своем распоряжении значительные средства, сотрудничая с самыми блестящими представителями генетической инженерии, а также заполучив в свое полное распоряжение десять пар супругов-патриотов, находящихся в детородном возрасте, ученые скрылись за воротами научного городка и начали работу над программой, получившей в местных массмедиа, с удовольствием эту программу поддерживавших, название «Суперумники». И в течение четырех лет на свет появились первые абсолютно не спящие дети. (Миллионы молодых родителей с воспаленными от недосыпания глазами могут, конечно, оспаривать мое утверждение, но, по-моему, обычный младенец крепко засыпает только перед тем, как его родителям пора вставать.)

Первые младенцы у них, правда, погибли — некоторые в первые же недели, другие через несколько месяцев. Дети плакали, не умолкая, день и ночь и в итоге, совершенно обессилев, умолкали навсегда.

И тогда ученые решили, что для новорожденного сон есть некое продолжение его внутриутробного развития, которого никак нельзя избежать.

Известно, что ученые Хай Бризала и Нуума всегда пребывали в состоянии глубочайшей конфронтации.

По слухам, в Нууме даже работали над созданием некоей передающейся по воздуху инфекции, способной стерилизовать всех мужчин Хай Бризала разом. Поддержка народом оричи программы «Суперумники» несколько ослабела после смерти младенцев, но правительство своего отношения к эксперименту не изменило; отослав генетиков к месту прежней работы, оно объявило набор новых добровольцев. И уже в первый день двадцать две патриотически настроенные пары подписали контракт. А менее чем через два года на свет стало появляться новое поколение суперумников.

Программирование на этот раз оказалось куда более деликатным и точным. Новорожденным предстояло для начала спать почти столько же, сколько спят обычные младенцы, а потом все дольше и дольше бодрствовать, пока годам к четырем они, как ожидалось, не научатся обходиться вообще без сна.