Пересадка на станции «Вечность»

– Но почему? Почему так?

– А как ты хотел? – заулыбался дед, оскалившись гнилыми пеньками вместо зубов. – Красную ковровую дорожку? Поезд, потому что станции тебе проехать придётся, но без меня. Я, считай, твоя стартовая точка, 0 на оси координат, от которой тебе плясать нужно… – дед задумался и после многозначительной паузы добавил. – А куда тебя этот поезд привезёт – мне неизвестно.

– Ноль на оси координат… Интересная формулировка, интересно…

– Есть ли в ней смысл? – закончил за меня дед. – Конечно, Евпатий Коловратий, смысл есть! Не просто так этим самым ртом звуки издаю. Я – это версия нашей коллективной души, которая прожила жизнь без целей, желаний, просто прожила и всё тут. Никому не говнил, дорогу не переходил, но и добрых дел не выказывал, понимаешь?

Я еле заметно кивнул, проникаясь состраданием к дедуле.

– А вот эту жалость свою знаешь куда засунь? Туда, куда ты мою водочку хотел засунуть. Это мой выбор… Мой, понял? – дед широко-широко раскрыл глаза схватив меня за шею. – Не надо меня жалеть, я прожил, как хотел, и рад, что в своё время сам себе в этом признался. Я это… – дед защёлкал пальцами – Как его там… Стал дауншифером ещё тогда, когда сгущёнка была не такая приторная, а бабы… А бабы… Не, бабы суки во всё время были, неудачный пример. – заключил дед, выпуская мою шею из рук.

Вдалеке послышался знакомый уху звук «Чух-чух», и мы остановились.

– Ну вот и поезд твой.

– Сумка! – спохватился я.

– Сумка твоя здесь же. – указал дед под ноги. – Наши пожитки всегда с нами, куда бы мы не шли.

«Чух-чух» слышался всё отчётливее. Приближающийся поезд оказался каким-то странным, но больше всего меня удивило другое…

Глава 4

На всякий случай я наслюнявил большой палец и стал усердно протирать глаза. Ну привидится же такое…

– Ай, красота… – с придыханием заявил дед.

Я же всё ковырялся пальцем, пытаясь сбросить невидимую соринку, налипшую на сетчатку. И этот глюк, который… Я осторожно приоткрыл глаза. Да… Да, мне не привиделось, уму непостижимо!

Дедуля аж шапку снял и к груди приложил.

Сам поезд удивлял меньше, чем верхняя его часть, так сказать. Как бы это описать… Я почесал отросшим ногтем висок.

Сам поезд подталкивала гигантская, размером с вагон, рука.

Причём всю руку не было видно, только кисть, а за кистью туман. Беспросветный и тягучий, как серое желе. Никакой линии электропроводов, только тонкие пальцы, плотно обхватившие вагон.

Я мельком взглянул на старика.

– А ты думал, что зря в детстве в железную дорогу играл? – выпятив грудь вперёд, спросил дед.

Я лишь протяжно издал звук «Э-э-э…»

Замедлив ход, поезд, состоявший из одного вагона, остановился ровно там, где мы стояли.

Вблизи поезд чем-то напоминал посеребрённую пулю. Каждая его деталь казалась идеально ровной и отдавала блеском. Лишь маленькие матовые окошки выдавали в нём средство передвижения.

«Пф-ф-ф…» – столб пара вырвался наружу, и блестящая дверь эффектно подалась вперёд, а затем съехала вбок.

Что было внутри, понять было сложно, так как само отверстие было запечатано плёнкой.

– Ну, бывай. – положив ладонь на моё плечо, сказал дедуля. – Не поминай лихом. – добавил он и, передав в мои руки сумку, побрёл, опустив голову, в сторону своего прибежища.

Я, не решаясь зайти внутрь, провожал взглядом этого поседевшего неряху. Затем, сделав шаг в сторону двери, замер и, повернув голову, выкрикнул:

– Старик, а откуда ты слова такие знаешь? Про реконструкцию и реструктуризацию.

– Финансовыми газетами подтирался. – ответил дед, подняв кулак вверх.

Я, улыбаясь, сделал ещё два шага вперёд и встал напротив плёнки. Она казалась живой, и по её поверхности пробегали еле заметные волны.

Освободив руку от сумки, я поднял палец и нерешительно приложил его подушечку к плёнке.

Тепло, вроде ничего… Надавив сильнее, я протолкнул руку вперёд, минуя вязкость, и вот уже вся кисть скрылась за плёнкой.

Прислонив лицо, я хотел взглянуть, что там. Первым прошёл нос, и я почувствовал, как что-то невидимое щекочет и обволакивает кожу. Вытянув вперёд шею, я раскрыл глаза.

– АААА!!! – заверещал я, увидев сущность без лица, лишь отдалённо похожую на человека. Выдернув лицо, я от ужаса бахнулся задницей на бетонный пол. Тяжело дыша, я видел ещё стоявший перед глазами образ этого чучела.

На том месте, где должны были располагаться нос, глаза, рот и уши, была до предела натянутая кожа, напоминающая поверхность барабана.

– Каждый раз одно и то же. – сказал он, выходя на перрон. – Нарисуем мы лицо, на-ри-су-ем, а пока давай, внутрь забегай. – сказал он, показывая жестами, где это самое «внутрь».

Я, не шевелясь, рассматривал его. Откуда он вообще звуки издавал, где рот? Я пробежал взглядом по белоснежному халату с обрамлёнными красной нитью краями. Ткань не поддавалась описанию. С одной стороны, невесома, как шёлк, с другой – как прорезиненный дождевик.

– Долго пялиться будешь? – пожала плечами сущность. – Вставай и внутрь.

Я не шелохнулся.

Тогда сущность вскинула руки, еле заметно коснулась виска, моё тело как ужаленное подскочило и, маршируя, зашло внутрь, проскользив сквозь плёнку.