Перерождение в отомэ (СИ)

Жить в теле ребенка было сложно, слишком слабое, совершенно не самостоятельное, об унижении с походами в туалет она даже думать не хотела, так что довольствовалась просто наблюдением. Глаза пришли в норму, чему нельзя было не радоваться. Что девочка выяснила быстро так это то, что проблем со слухом нет, а просто незнакомый ей язык, вероятнее всего, она находилась в одной из стран Азии. Претензий к этому не было, новая страна, новые возможности. Опыт изучения иероглифов у нее отсутствовал, будет сложно, но оптимист в ней, который к ее удивлению еще не помер, говорит, что так интереснее.

А вот что понять она долго не могла, так это что за постоянное «Тсуна» она слышала. Взрослый человек, а доходило, что это ее новое имя, дольше, чем до домашнего питомца. Звучало странно, поэтому решить, красивое это имя или нет, она пока не могла, с полной формой «Тсунаеши» ситуация та же.

Вообще, она ставила на то, что не сможет привыкнуть к новому имени, все-таки старое было у нее много лет, такое быстро не забывается. Но через неделю она уже отзывалась на это обращение, а еще через две стала сама называть себя Тсуной, слегка тревожно, что она так легко приняла, но это даже к лучшему, не будет проблем с самоидентификацией.

 

Если говорить о родителях, то она пришла к выводу, что они неплохие. Мама – Нана, была заботливой и милой, вполне возможно симпатичной, во внешности стран Азии она не сильно разбиралась. Слегка суетливая женщина, слишком заботливая, но это вроде и не минус. Тсуна уже уверилась, что у нее мать-одиночка, как после выписки из больницы их встречал молодой мужчина, который обнял Нану и начал сюсюкаться с ребенком, это было ужасное чувство. Дом был… нормальный? В частном доме она не жила, так что чувствовала радость по этому поводу. Оценить размер было сложно, она же еще мелкая сама, да и только ее занесли в дом, как Тсунаеши уснула, вызывая умиление у пары. Уже позже удалось отметить, что рядом стояли такие же или очень похожие постройки. Вывод? А нет вывода, это может быть как частный сектор, так и небольшой городок, а ей как-то без разницы.

Отец же, Емицу, был чересчур активным и шумным, будто это он тут ребенок, как говорила его жена, отмечая, что новорожденная и то спокойнее. Но плохим его назвать нельзя. По-крайней мере так она думала, пока он не пропал на два месяца. Тут уже даже страшно стало, Нана же на больничном, а как потом выяснится и вовсе домохозяйка. Но позже единственный мужчина семьи Савада вернулся, привезя с собой кучу игрушек для Тсуны и подарки для супруги. Надолго он не оставался, приезжая на неделю или две через полтора-три месяца. Здесь все было просто – работа. Это ее волновало мало, главное, что кормилец есть, а задачи у нее были и поважнее. Изучение языка, а именно японского. На осознание страны нахождения она потратила весьма много времени, целых три месяца, помог телевизор, где мелькнула карта, а также какие-то смутные знания из прошлой жизни о том, как звучит японский. Также выяснилось, что она переродилась, так сказать, в прошлом. Дата ее рождения была на десять лет раньше того года, в котором она жила. Грустно, ведь придется ждать развития технологий.

Отдельное внимание она уделила своей новой внешности. Каштановые волосы как у матери, Тсуне цвет нравился, не слишком светлый, не слишком темный. Карие глаза, к слову не понятно в кого, у обоих родителей схожие оттенки, вот это уже было скучновато, почему она не переродилась в волшебном мире, где любой цвет возможен? Классно было бы сверкать фиолетовыми глазищами, или пугать красными, хаха. Хотя такой цвет для Японии был нормой, карие да серые. Но стоит отметить, что от папки ей достались европейские черты лица, на жительницу Запада не похожа, но определенно будет поинтереснее. С возрастом станет понятнее, сейчас сложно оценить собственную симпатичность.