Перепутье четвертое

Возвращался рыцарь Докари издалека, от самых восточных окраин необъятной империи. Скорее всего, это было последнее поручение ему, как посланнику: государь обронил в беседе один на один, что желает обновить командование гвардейскими полками, и некоторые влиятельные рыцари хотели бы видеть князя Докари полковником «крылышек», гвардейского придворного полка. Он не против разумных советов, и после возвращения рыцаря Докари к этому вопросу вернется. Быть может, посоветуется с отцом Докари… У Докари голова кружилась сладко, всякий раз, стоило ему вспомнить тот разговор с государем… О, он не подведет! И отец, конечно же не будет против такого назначения – ибо честь велика, что ни говори! И Уфани будет счастлива! Хотя бы потому, что они гораздо больше времени смогут проводить вместе… пока не начнется очередной поход. Гвардия – на то и гвардия, чтобы всегда быть впереди, и на кончике меча нести свое право быть гвардией! Но… До этого дня следовало дожить, доскакать… Странное творилось там, на востоке: вроде бы и мирно вокруг, но неспокойно, неприветливо… Постоянные ливни с грязью, ураганы, что ни день – мелкие землетрясения – и так с самого конца осени… Еще дальше на восток – очевидцы утверждают, что там безлюдная пустыня, образовавшаяся после извержения Горы, но этого рыцарь Дигори не проверял, ибо оный подвиг не входил в его служебные обязанности и не был предусмотрен по времени. Личный гонец Его Величества Токугари Первого добрался до владений графа Лавеги Восточного, где и был принят им хлебосольно и с превеликой радостью! Первым делом граф прочел личное письмо императора, которое тот соизволил начертать собственноручно, и тотчас же после этого – письмо от старинного друга, закадычного друга, собутыльника и соратника, а ныне владетельного князя Дигори Та-Микол, отца императорского посланца. И только потом уже представил его своей жене и многочисленным дочерям. Самые старшие из юных графинь метали в рыцаря убийственные взгляды, он лишь вежливо улыбался в ответ.

Трое суток рыцарь Лавеги – предварительно испросив, как это и предусмотрено вестовым артикулом, разрешения у императорского посланца и получив его – писал собственноручное подробнейшее донесение императору: «Об обстановке на наших восточных рубежах владений Его Императорскаго Величества и людских настроениях в оных, и обо всем протчем сопутствующем оному, а также и погоде зело преудивительной». Пот градом лил с его сиятельства, пергаменты он крушил проворнее иного дровосека в лесу, один за другим!

– Доки… Ты это… Видишь ли, давненько я пергаменты чернилами не пачкал… А ну как ошибки? Под самый нос Его Величеству?

Рыцарь Докари весело рассмеялся и поспешил успокоить старого графа:

– Ваше сиятельство, дядя Лагги, ради всех богов, не беспокойся на сей счет: Его Величеству отлично известно, что самые верные соратники и слуги его отнюдь не те, кто стилусом пребодро чиркают, сочиняя проповеди столичным бездельникам и оды прекрасным дамам, но те, кто провел всю свою жизнь в бою и в походе, не выпуская из рук меча и секиры. Его Величество лично, устным порядком, запретил мне вмешиваться и править твои донесения, ибо Его Величество не желает, чтобы хоть кто-нибудь, включая самих богов, встревал в доверительную беседу с вернейшими и ценнейшими слугами Империи, друзьями и сподвижниками его отца.

Граф Лавеги покраснел до ушей от удовольствия и едва не пустился в пляс, на глазах у восхищенной родни и слуг:

– Его Величество прямо так и сказал?

– Слово в слово! При всех! Я, кстати, уже вчера вечером послал вестового птера с собственным донесением, о том, что я благополучно добрался до владений вашего сиятельства и пользуюсь гостеприимством вашего прекрасного дома.

– Что ты… какие у меня владения… Самые главные мои владения – это моя жена и мои дочери красавицы… Вот у батюшки твоего – вот там да, всем уделам удел, а у меня… Но ты не думай, Доки, я не завидую и не ропщу: это моя земля, мои владения, мои охотничьи угодья, ими я весьма доволен и лучшего не желаю… Так ты, говоришь, женат уже?

– Женат и очень счастлив.

– Эх… гм… поздравляю, конечно! Зверь у тебя – ну просто загляденье! И как ты его не боишься?

– Увы, Дядя Лагги, он меня тоже не очень-то боится… Гвоздик!.. А за уши!?

– Слуг не обидит?

– Исключено, дядя Лагги!

– Тогда оставь ты его, не строжи, пусть побегает вволю: одной уткой больше, одной меньше, пойдем, я тебе сад покажу, а потом грот у пруда, а потом конюшню с горульней… Да когда же обед, раздери меня демоны!!! Голодом хотите уморить нас с князем?..

Еще во время первой совместной трапезы, граф Лавеги с огорчением заметил:

– Доки, моя кухня явно тебя не устраивает…

– Что вы, ваше сия…дядя Лагги! Наоборот, все очень вкусно! Ты ж видишь, что я ни разу от добавки не уклонился!

– Вижу, что кушаешь ты хорошо, как это и подобает рыцарю, но вот вино… Может, ты к другому привык – так скажи, я немедленно велю послать за свежим, любым, каким ты пожелаешь?

Юный рыцарь засмеялся, так, как это он умел делать, то есть, мягко и не обидно для собеседника: