Переправа

«25 ноября 1998.

Дорогой детектив-инспектор Нельсон.

Вот уже год, как исчезла Люси Дауни. Мир совершил полный оборот, и чего вы за это время добились? Право, у вас глиняные ноги.

Проклят человек, который надеется на человека и плоть делает своею опорой и чье сердце удаляется от Господа. Он будет как вереск в пустыне и не увидит, когда победит добро.

В печали».

«Декабрь 1998.

Дорогой детектив-инспектор Нельсон.

Я едва не написал, что поздравляю вас с этим временем года, но потом подумал — вы заскучаете по мне. Но, честно говоря, я в вас глубоко разочарован.

Девочка, маленькая девочка, невинная душа исчезает, но вы не читаете знамений. Провидец, шаман, предлагает вам руку дружбы, а вы ее отвергаете. Загляните себе в душу, детектив-инспектор. Поистине она черна, исполнена горечи и сожаления.

Однако Люси в свете. В этом я вас уверяю.

В печали».

Последнее письмо датировано январем 2007 года.

«Дорогой детектив-инспектор Нельсон.

Забыли меня? Но я каждый Новый год думаю о вас. Приблизились вы хоть немного к верной тропе? Или сбились на путь жалоб и отчаяния?

На прошлой неделе я видел в газете вашу фотографию. Какая печаль, какое уныние в ваших чертах! Хоть вы меня и предали, я все равно мучаюсь жалостью к вам.

У вас есть дочери. Наблюдаете вы за ними? Не отпускаете ни на минуту далеко от себя?

Я очень надеюсь на оглашаемую голосами ночь, и мои пути крайне темны. Может, я как-нибудь снова воззову к вам?

В покое».

«Что подумал Нельсон, — задается вопросом Рут, — прочитав эту открытую угрозу собственным детям?» У нее волосы встали дыбом, и она нервозно глядит за шторы — не таится ли там кто-то. Что испытывал Нельсон, месяцы, годы получая эти письма с намеком, будто они с автором каким-то образом связаны — соучастники, даже друзья?

Рут смотрит на дату последнего письма. Через десять месяцев исчезает Скарлетт Хендерсон. Виновен этот человек? Виновен и в исчезновении Люси Дауни? В этих письмах нет ничего конкретного, только паутина намеков, цитат и суеверий. Рут трясет головой, пытаясь разобраться в этих хитросплетениях.

Разумеется, она узнает цитаты из Шекспира и Библии, но жалеет, что рядом нет Шоны для других справок. Она уверена — где-то в письмах есть цитаты из Томаса Стернза Элиота. Больше всего ее интересуют норвежские аллюзии: Один, Древо Всезнания, водяные духи. И особенно свидетельства определенных познаний в археологии. Разумеется, ни один дилетант не употребил бы слова «курсусы». Она лежит в постели, перечитывает письма, задается вопросами…

Этой ночью она поздно засыпает, и ей снятся утонувшие девочки, водяные духи и призрачные огоньки, ведущие к телам мертвых.

Глава шестая

— Ну и что вы думаете? Он помешанный?

Рут снова сидит в убогом кабинете Нельсона, пьет кофе. Только на сей раз принесла его сама, из «Старбакса».

— «Старбакс», вот как? — недоверчиво спрашивает Нельсон.

— Да. Этот магазин самый близкий. Обычно я туда не езжу, но…

— Почему не ездите?

— Да, знаете, — пожимает она плечами, — слишком уж он большой, слишком американский.

— Я целиком за Америку, — говорит Нельсон, все еще с сомнением глядя на пену своего капуччино. — Несколько лет назад мы были во флоридском Диснейуорлде. Непревзойденный парк.

Рут, для которой Диснейуорлд сущий ад, отмалчивается.

Нельсон ставит пластиковую чашку и снова спрашивает:

— Он помешанный?

— Не знаю, — медленно отвечает Рут. — Я не психолог. Нельсон хмыкает.

— У нас был один. Болтал всякую чушь. Гомосексуальное то, подавленное другое. Сущая ерунда.

Рут, заметившая в письмах гомосексуальный подтекст (разумеется, если автор мужчина), молчит. Достает письма из сумочки.

— Я классифицировала все упоминания. Подумала, что это лучший способ начать.