Перепопаданка

Гельви постучала по двери. Створки открыла женщина лет пятидесяти со стянутыми в пучок волосами и сеточкой. Я всегда считала, что на кухне должны работать толстые или совсем жирные люди, но эта меня удивила. Фигура вполне нормальная, нигде ничего лишнего. В синем платье. Судя по всему, расцветка платья обозначает определенные работы, которые служанки выполняют.

— Ясмина, это Мария — новая горничная, будет подавать для третьего этажа и комнаты господина Фейшарлера. Сверься с графиком, — сказала Гельви.

Женщина достала из кармана платья бумажку.

— Да, все верно, — причмокивая произнесла она. — Пусть не опаздывает, первая подача через час.

Она захлопнула створку, а мы отправились дальше. Прошли мимо огромных двустворчатых дверей, сделанных из красного дерева со стальными вставками. Такую не протаранить, если попытаться.

Войдя в комнату, которая располагалась в конце очередного прохода, Гельви крикнула:

— Виктория!

Глава 24

Заглянув внутрь, я увидела огромную комнату, похожую на бараки. Ровными рядами стояли кровати возле окон и у стен. Некоторые были аккуратно застелены, а на других спали девушки. Услышав громкий окрик, они проснулись. Утро добрым не бывает, особенно, если ты каждый день работаешь. Одна даже подскочила с кровати, путаясь в одеяле. Выбравшись из него, подошла к нам.

— Доброе утро, госпожа Гельви, — заспанным голосом произнесла она, потирая глаза.

Мне отчего-то казалось, что при командирше, все должны вскакивать, выстраиваться в ряд и отдавать честь.

— Виктория, это Мария — твоя новая напарница. Покажешь ей фронт работ, — сказав это, Гельви развернулась и вышла из комнаты.

Девушка почесала макушку с курчавыми волосами и жестом пригласила войти в комнату. Я прошла за ней, задевая своим инвентарем остальные кровати, на которые снова завалились девушки и продолжили спать.

Я поставила ведро на пол и воткнула в него швабру.

— Эй, не мешай спать, — и в мою сторону полетела подушка. Она влетела в ведро, которое издало при этом звук: Брякбряк, и завалилось на бок.

Девчонки застонали от второго пробуждения. Цензурные и нецензурные фразы так и слетали с трепетных губ девушек.:

— У меня выходной сегодня! — воскликнула одна, которая спала возле окна.

— Как же голова болит… — простонал кто-то позади меня.

— Что это фрау Гельве не спится с утра пораньше… — справа пробурчали с немецким акцентом.

— Какого леща с утра будят, обещали, что до девяти поспать дадут! — возмущено отозвался писклявый голос из угла комнаты.

— Я ж только спать легла, — сказала девушка, спавшая по соседству с Викиной кроватью.

Лучше всего подождать за дверью.

Виктория вышла ко мне, сменив ночную рубашку на платье такого же цвета как и мое.

— Вика, — протянула руку.

— Маша, — ответила ей рукопожатием.

— Отлично, пошли на наш этаж, — зевнув, сказала она. — Ты новенькая?

— Ага, можно и так сказать.

— Хорошо, у нас есть одна пустая кровать, — сказала она, пока мы поднимались по лестнице для слуг. — А ты когда сюда попала? Прям с утра?

— Нет, дней девять уже здесь, из леса меня вытащили, — ответила ей.

— Да не в мир, — усмехнувшись, спросила она. — В замок только сегодня привели? Или ты живешь с господином?

— Позавчера, — кратко ответила ей. Рассказывать о своей личной жизни не хотелось. А вдруг тут фанатки моего эльфа?

— Понятно, не хочешь говорить, не надо. У нас так многие, которые с господинами живут, потом в общую комнату переселяются. Тем более часто приводят и оставляют.

«Приводят, оставляют — аж в борделе страшно вспоминать, что творится в замке» — подумалось мне.

Мы поднялись на наш этаж.

— Слушай, я тут вспомнила. Я вчера возле детской разбила бутылку. Может мы сможем подняться и убрать там? — спросила ее, пытаясь вспомнить, где находится детская.

— Ты чего? У них там свои горничные есть, — повернувшись ко мне, ответила Виктория. — Не пойду на детский этаж, боюсь этих монстров.

— Каких монстров? — поинтересовалась я.

Может два пьяных мужика и есть монстры?

— Детей, конечно, — вылупив глаза сказала девушка. — Вчера Агнешку, няньку ихнюю, отпустили в город на праздник, так она им наказала, мол, будут над няней по замене издеваться, так сладкое им запретит. А они охламоны, все равно будут бегать да играться со всем, что есть. Тут почему статуй и картин нет в замке — дети все поразбивали, поразрисовали, а как магией баловаться начинают, так вообще желательно прятаться. Только господина Фейшарлера и отца своего нормально воспринимают. Каролина, та вообще, не может с ними справиться.

— Ладно-ладно, — сладкое — верный аргумент против детского непослушания. А еще розги тоже отлично помогают. — А Каролина это кто?

— Ну, ты даешь, королева, — вновь усмехнулась она.

Для меня детки остались милыми и хорошими, но все равно чувствовала, что в тихом омуте крокодилы водятся.

Это ж эта… королева отдала меня первому господину.

Пройдя в наш сектор, Вика провела рукой по резьбе, которая мелким рельефом, словно веточка дерева, выступала на стене. Кристаллы осветили поле боя.