Переполох в Тридевятом, или Как женить Кощея

«Не дай Господь, с ним что-то случилось…» — злость заставила девушку с трудом подняться на ноги, а страх подстегнул на совершение активных действий.

— Эй, ты, ящерица, почему так долго не приходишь? Неужели каменная дева испугалась обычной смертной девушки? Что ж ты глаз не кажешь в самую шикарную комнату своего царства подземного? Иди сюда, я вызываю тебя на честный бой! — явно пересмотрев в своё время боевиков, кричала Сима.

Она искренне надеялась, что Хозяйка услышит её и явится пред ясны очи, ведь не любит, когда ей кто-то перечит. Серафима отчаянно звенела цепями и кричала… даже несколько раз назвала Малахитницу непристойными словами, но та, как на зло не появлялась. А ей, ой, как нужно было узнать, всё ли в порядке с ним — мужчиной её мечты.

Отбив руки о твёрдые каменные стены, она обессиленно рухнула на колени. Слёз не было — только беззвучные рыдания. Она обязана выбраться из этой ловушки, обязана спасти любимого и наказать ту, которая посягнула на самое святое — на их любовь.

— Ах, ты гадина ползучая, — крепко сжав зубы, шептала она и била браслетами об алмазные кристаллы, которые угрожающе торчали из каменного монолита. — мужика моего захотела? Я тебе покажу, как на чужой каравай рот разевать! Даже если он сам выберет тебя, а не меня, всё равно все патлы тебе повырываю и морду расцарапаю. Ишь, самая умная что ли сыскалась? Так я тебе втолкую, что неправильно это — отбивать чужого…

Выговариваясь перед самой собой и дремлющим стариком, Серафима и не заметила, как дальняя стена в пещере вновь незаметно отворилась, впустив внутрь…

Глава 37

Каменная оранжерея.

Сразу же после того, как наигравшаяся своими побрякушками Малахитница перенесла их с Любашей в свою оранжерею, девушка вовсе сникла: да, красиво… да, ярко и необычно… но с настоящими цветами сие великолепие не имеет ничего общего.

Оглянувшись вокруг, блондинка с сожалением отметила холодную красоту огранённого камня. Замогильная тишина наряду с кромешной темнотой подчёркивают смертельную холодность малахита, горного хрусталя, агата и топаза из которых были высечены огромные лилии. Некоторые из бутонов достигали человеческого роста, некоторые — ладони.

— Нравится? — величественно усмехаясь, поинтересовалась Хозяйка. — Ты будешь ежедневно смотреть на эти цветы, если останешься здесь навсегда. Какой из них нравится тебе больше всего?

— Пожалуй, красный. — оглядевшись вокруг, сказала Люба. — Хотя, живые цветы нравятся мне больше…

— Что? Ваше, человеческое невежество не даёт в полной мере насладиться великолепием моей оранжереи. Цветы, они из камня, а потому — вечны! Им не нужна вода, не нужны земля и воздух, чтобы всегда цвести и радовать мой взор.

— Да, в этом вы, несомненно, правы. Это вечно цветущий сад, достойный царей! — решила потешить самолюбие Малахитницы, кухарка.

— А ты не так глупа, как кажешься… — снисходительно хмыкнула та, повернулась и неспешным шагом направилась к выходу.

— Идём… — медленно передвигаясь, она то и дело прикасалась к камням, что цветными крапинками сверкали на унылой серой поверхности.

От этого хаотичного блеска в глазах Любы безбожно рябило, Хозяйка же, казалось, наслаждалась каждым отблеском, отразившимся в её холодном взгляде. Она без объяснений уводила гостью всё дальше и дальше от оранжереи, поэтому Любаша во все глаза смотрела на сменяющиеся коридоры, стараясь запомнить дорогу.

Примерно через двадцать минут перед женщинами открылась огромная пещера, в которой находилось около сотни детей разных возрастов. Все они были грязными и исхудавшими, скованы цепями в единую вереницу. Ребятишки сидели возле стены, кто-то тихо плакал, кто-то грыз сухарик, кто-то просто обессиленно дремал.

Первым порывом Любаши было броситься к деткам, обнять всех, обогреть и, как следует накормить, но столь опрометчивый поступок сразу же выдал бы её задумку. Проглотив навернувшиеся слёзы и сжав челюсти, женщина взглянула на каменную деву.

— Зачем здесь столько ребятишек?

— Они самые нетребовательные работники, к тому же, не устраивают скандалов и не пытаются сбежать. А самое главное — отлично поддаются чарам. — захохотала Хозяйка и направилась дальше по проходу. Её искажённое злобой лицо надолго впечаталось в сознание девушки, а плачущие измождённые дети постоянно стояли перед глазами.

«Ещё не время… Терпи, Любушка, терпи!» — успокаивала она себя и, неистово рвущуюся в бой сковороду. — «Не сейчас. Не сегодня…»

Не слыша ничего, что говорила ей коварная злодейка и, не видя перед собой ни единого драгоценного камня, блондинка, словно заколдованная шла следом, изо всех сил стараясь успокоиться и придерживаться первоначального плана. Ради Симы, ради ребятишек.

Сжав зубы и сдержав рвущиеся из груди рыдания, она поклялась самой себе и прикованным к каменной стене малышам, что непременно угостит «радушную хозяйку» своими фирменными оладушками. Да так, что та на всю жизнь запомнит это угощение!

Следующий день Любаша, копошась на каменной кухне, сквозь зубы улыбалась и всячески уверяла Малахитницу в ужасных отношениях с подругой: