Переплетение миров

– Я не понимаю, откуда взялся этот выродок, владыка! Не понимаю, как он вышел на тело, которое мы так надежно прятали с Ринатом и его людьми. Седой же, взятый в ходе спецоперации, тоже в отделе тоже путает ментов левыми показаниями, прикидываясь ветошью, так сказать… Он только сказал, что Ринат вел с ним лишь небольшие дела, но никогда не посвящал глубже, в дела ордена. Это невероятно, что многолетнюю конспирацию, нарушили так глупо!

– Выродок в больнице будет уничтожен. Это дело Яха. Я все сутрою. Не стоит рисковать. Мы ускорим его смерть. Группа послушников ордена уже выехала больницу. А Седой… когда он захочет пить, а он захочет пить, – подчеркнул вес своих слов владыка, взяв сотрудника полиции за грудки железной хваткой грязных, коричневых пальцев правой руки, – подсыпь ему это, – Ях передал капитану небольшую колбу белого порошка свободной, рукой, – для подстраховки. Это хорошая смерть. Быстрая. Отступнику повезло. Его бы ждала кончина в муках, не будь он в отделе. Ях не терпит тех, кто сдается!

Порыв ветра, словно вторя эмоциям властолюбивого бомжа, с шелестом раскачал ветви спящих тополей, кинув в лицо полицейскому пыль и мелкий мусор.

Вместе с ветром, личина бомжа растворилась в предрассветном сыром тумане и перед испуганным Агеевым предстал высокий, худой, седовласый старик с длинной бородою, доходящей ему до пояса.

Длиннополая серая мантия, скрывавшая фигуру старца до пят, была покрыта множеством непонятных для полицейского, загадочных символов и знаков.

На секунду летящая пыль обрисовала черты невидимого кокона, окружавшего старца и опала. Если бы Михаил не прикрыл глаза, спасаясь от пыли, он бы непременно подметил это странное явление.

Протерев лицо, майор возмущенно воскликнул:

– Но под подозрением будет каждый сотрудник! Проведут проверки! Будут искать тех, кто это сделал! Отравление в отделе!

– Быть под подозрением лучше, чем быть мертвым. Так считает Ях. К тому же ты на хорошем счету, выкрутишься, – блеснув глазами, старец посмотрел в сторону окон здания отдела, и его кошачие зрачки еще больше сузились, обращаясь в щели, став практически невидимыми, – у камеры простак – лейтенант стережет отступника. Свали все на него. Он чересчур неопытен и прост, чтобы выкрутиться. Ты знаешь, как грамотно это сделать, – Ях сунул колбу с белым порошком в китель офицера, после чего владыка ослабил мощную хватку, выпустив форменное обмундирование офицера.

– Мне пора, Михаил. Связь держим через посредников. Электронные средства передачи информации не надежны. Иными ты не обладаешь. И соберись, Миша. Просаживать ночами наши деньги на наших автоматах, пользоваться нашими женщинами, ресурсами и называть это работой с источниками информации минимум не корректно. Сосредоточься. Ях приказывает. Ях имеет право, даруя тебе сладкую жизнь.

Владыка сделал перед собой замысловатый жест рукой и с легким хлопком скрылся в полах всколыхнувшейся мантии, схлапываясь в небольшую, серую точку перед глазами опешившего Агеева.

Громко, натужно закашлявшись к синей урне подошел хорошо знакомый сотрудникам отдела, старый бомж.

Увидев Агеева, он простуженным, пропитым голосом обратился к майору:

– О, Иванович! Здравствуй! Сигареткой не угостишь?

– Да пошел ты! – Сорвался на ни в чем не повинного человека Агеев, – ходишь тут, только заразу носишь. Пшел прочь, пока в обезьянник не укатал!

– О… хорошо, – бомж был обескуражен нестандартной реакцией сотрудника правоохранительных органов.

Он торопливо побрел прочь, подальше от беды.

Спустя минуту, поправив колбу с порошком в кармане кителя, в отдел полиции вернулся и майор…

Седовласый доктор только что вырванный из теплых объятий сна немилосердным звонком старого, советского, механического будильника, тяжело потянулся конечностями своего тела, собираясь с силами.

Светящийся в темноте экран современного монитора, вырисовывал смутные очертания врача, лежащего на горячем от его грузного тела, кожаном диване.

Он грузно принял сидячее положение и стал интенсивными движениями растирать заспанное лицо. Сладко позевывая, близоруко щурясь, врач деловито осмотрел показания и диаграммы, выводящиеся тихо зудящим системным блоком на монитор.

Легкое назойливое покашливание, красные глаза, покрытая мелким бисером пота морщинистая кожа, осунувшегося, интеллигентного лица выдавали в нем человека испытывающего хронический недостаток здоровья.

Седовласый врач, наконец-то нашел в себе силы дотянутся до настырно не умолкающего будильника, выключив его. Крепко взяв дрожащими руками большую белую кружку, страдальчески поморщившись доктор сделал из нее несколько крупных глотков черного, остывшего кофе.

Освободив одну руку, врач нащупал, не глядя, щелкнувший выключатель большой настольной лампы и зажмурился от вспыхнувшего, яркого света.

Механические стрелки тикающего будильника показывали пять пятьдесят пять утра.