Переписка П. И. Чайковского с Н. Ф. фон Мекк

Нервы мои, действительно сильно расшатавшиеся, теперь находятся в наилучшем состоянии. Я был бы в совершенно розовом настроении духа, если б не воспоминание о таком бесчисленном ряде необдуманных, глупых поступков моих! Работать я уже начал и надеюсь, что скоро она увлечет меня настолько, что я буду забывать о всем случившемся. Великое счастье, что жена моя обладает спокойствием духа a toute epreuve [при всяком испытании]. В письме к брату она рассказывает ему, как между Курском и Киевом в нее влюбился какой-то полковник.

Прощайте, мой несравненный друг.

П. Чайковский.

39. Мекк - Чайковскому

Москва,

29 октября 1877 г.

На этот раз пишу Вам второпях, дорогой друг мой, для того, чтобы застать Вас моим письмом в Риме, так как я не знаю, сколько времени Вы пробудете там.

Вы очень хорошо делаете, что переезжаете в Италию. Я рада за Вас. На меня горы также производят давящее ощущение, как и на Вас, хоть я их чрезвычайно люблю, но для Вашего душевного состояния, конечно, гораздо благоприятнее может быть ласковая природа Италии. В Риме: Trevi, Campidoglio, Forum Romano, Piazza Catena, Monte Pincio, - что за восхитительные места! A St. Pierre! Там дыхание захватывает от восторга и удивления! Из Рима поезжайте, Петр Ильич, в Неаполь, поселитесь в Hotel Grande Bretagne на Villa Nazionale (бывшая Villa Reale). Там перед окнами море, вдали Sorento, Castellamare, Capri... этот очаровательный Capri со своим Grotte d'azur, с своею безалаберною, но оригинальною tarantelle. Если Вы не были, Петр Ильич, то съездите, пожалуйста, в Posilippo. Это очень близко, но надо доехать до того места, где берег выступает, где лежит Nisida, карантин, а наверху les bagnes. Там так хорошо, что слезы подступают к горлу, сердце как будто перестает биться, и хочется умереть. О, как мне вс°гда хочется туда! Я много раз бывала в Риме и Неаполе и всегда даже вспоминать о них не могу без особенного биения сердца, без восторга.

Как я рада, что Вы можете работать. Чем Вы занимаетесь? Я очень много ожидаю пользы для Ваших нервов и душевного состояния от пребывания в Швейцарии и Италии, но не забывайте и Москву, мой милый, дорогой друг. Вспомните иногда, что есть там Ваш знакомый незнакомец, всею душою любящий Вас друг, сопутствующий Вам мысленно в путешествии и безгранично желающий Вам добра. На Posilippo вспомните обо мне.

Н. фон-Мекк.

40. Чайковский - Мекк

Clarens,

30 октября/11 ноября 1877 г.

Третьего дня после чудной прогулки среди теплого осеннего дня я возвращался домой, охваченный неодолимой потребностью написать Вам хоть несколько слов, дорогая Надежда Филаретовна. Мне хотелось сказать Вам, что я совершенно спокоен и счастлив, устроивши все свои дела так, что остается приняться с удвоенной энергией за работу и в ней найти, наконец, совершенное забвение того длинного кошмара, под гнетом которого я находился. Но дома меня ожидало разочарование, т. е. два письма от моей супруги, которые меня очень, очень расстроили. В первом письме она бросает мне в лицо множество самых оскорбительных обвинений; во втором, написанном через день после того, она, нисколько не отнимая всего того, что заключается в первом, напротив, впадает в самый обычный тон пресмыканья и самоуниженья. Эти письма могут служить дополнением к тому портрету ее, который я нарисовал Вам. Меня расстроило, собственно, то, что из писем ее явствует сильное желание, чтоб я вернулся с повинной головой. Она только не знает, как приняться за это; то является кротким агнцем, готовым перенести все из любви ко мне, то, напротив, очень лютой и cердитой дамой, обвиняющей меня в бесчестности и обмане.

Чтобы покончить все это, я в самых мягких формах объявил ей раз навсегда, что ни в какие пререкания, объяснения и взаимные обвинения входить не желаю. Я признаю себя очень виновным перед ней, даю ей слово, что, пока я жив, она ни в чем нуждаться не будет, но вместе с тем объявляю ей решительно, что жить с ней никогда не буду.