Переписать сценарий II

Трое суток инженерные части армии вторжения наводили переправы через Онон ниже и выше по течению этой проклятой станции. Трое суток авангард непрерывно хоронил инженеров, сапёров, офицеров и фельдфебелей, погибающих от пуль снайперов каждый раз, когда они неосторожно приближались к реке и каким-то образом выдавали свою принадлежность к войсковому начальству.

Трое суток гремели пушки русского бронепоезда, разрушая только что наведенные переправы, пока японские инженерные части не забрались на севере до старейшего на территории Забайкальского края буддийского монастыря – Цугольский дацан, а на юге – до 73-его разъезда, у которого через 70 лет будет построен посёлок Ясногорск.

Бой в условиях сильно пересечённой местности трое суток напоминал японскому военачальнику, каким образом античные 300 спартанцев могли сдерживать многотысячное персидское войско. В ХХ веке ничего не изменилось. На ограниченном пространстве совсем неважно сколько у тебя имеется солдат и пушек. Имеет значение только то, сколько из них сможет принять непосредственное участие в сражении.

Армия Куроки, зажатая с одной стороны водной преградой а с другой – нависающими над дорогой горами, не могла ввести в бой одновременно более одного полка, причём атакующие подразделения чувствовали себя дискомфортно сразу по трём причинам.

Первая – это почти полуторакратная дальность эффективного винтовочного огня противника за счет оптических прицелов, которые имелись у всех без исключения стрелков князя.

Вторая – заранее подготовленные, хорошо оборудованные и замаскированные блиндажи пулемётчиков на господствующих высотах, недоступные не только из-за правильной фортификации, но и за счет щедрого минирования всех возможных подходов.

Третья – господство на поле боя русской артиллерии, стреляющей дальше и чаще, при этом являющаяся крайне неудобной, постоянно маневрирующей, да к тому же бронированной, целью.

Эффект неожиданности, всегда являющийся привилегией того, кто точно знает, куда направляется противник и где его ждать, усугублял все три вышеуказанные факторы, умножая потери и снижая моральный дух атакующих батальонов.

Когда переправы были наведены, обстрелы прекратились и на западный берег реки Онон потекли ручейки армии вторжения, генерал Куроки отнюдь не радовался. Перед ним лежали списки потерь в личном составе. Если брать общие цифры, то эти потери были приемлемы. Но это только если не начинать их анализировать.

На пехотный батальон вместо тридцати офицеров теперь приходилось в среднем пять, на артиллерийский дивизион вместо одиннадцати – семь. Больше всех пострадали инженерные части, где в каждом батальоне оставалось не более трёх офицеров вместо положенных двадцати, а нижних боеспособных чинов – не более двухсот из полагающихся по штату пяти сотен.

А впереди, судя по карте, после небольшого степного участка, от посёлка Ага и вплоть до Читы тянулась изрезанная сопками и речушками лесистая местность, являясь раем для организации внезапных нападений и сущим адом для наступающих.

Обескураживающий эффект принесли карательные операции, в ходе которых погибшими, ранеными и пропавшими без вести было потеряно уже почти три полных батальона пехоты и два эскадрона кавалерии. Даже с учётом десятка уничтоженных снайперов противника и пары сотен выловленных местных жителей, результат являлся строго отрицательным.

Одним словом, победа была явно пиррова. Генерал покрутил листок в руках, прошёлся по помещению станционного смотрителя, превращенному во временный штаб, зацепился взглядом за сопку, с вершины которой вёлся убийственный огонь по его солдатам и вызвал адъютанта:

– Запросите штаб о срочной отправке пополнения. Остро требуются командиры взводов, рот, батальонов, сапёры и далее – всё по прилагаемому списку.

– Простите, сёкан, – поклонился адъютант, – связь с Харбином ещё вчера потеряна. Причины выясняются…

Лето 1904 года. Харбин.

Причиной потери связи с Харбином был великий князь Александр Михайлович, одновременно атаковавший японский гарнизон с двух направлений – с юга от реки Сунгари и со стороны Владивостока. Ввиду численного превосходства противника штурм города решено было провести ночью, опираясь на добровольных проводников – жителей Харбина, бежавших накануне от оккупационной армии микадо.

В заранее намеченный предрассветный час в местах дислокации японского гарнизона бухнули первые пристрелочные выстрелы. Корректировщики Первой Тихоокеанской бригады морской пехоты, как назвал свой отряд Александр Михайлович, заранее занявшие места на крышах и колокольнях, отсемафорили поправки. После чего 16 орудий двух бронепоездов и 22 пушки кораблей амурской флотилии начали непланово и бегло будить солдат японской армии.