Переодетый генерал

Был ли комиссар Руднев предательски убит в последнем бою или вынужденно покончил с собой? То или другое в настоящий момент с полной уверенностью утверждать нельзя.

Авторы, на основе архивных расследований пришедшие к выводу, что НКВД в данном случае ни при чем, возможно, спешат. Но даже если и нет, то и они не могут, разумеется, отрицать главного. Как показывает поведение первых же послевоенных лет таких близких к секретным службам людей, как Сыромолотный или Я.Панин, и благожелательная к ним дипломатическая увертливость командира соединения, комиссар находился на глубокой «засечке» за тактику своего поведения в Карпатском рейде, и полные квиты с бывшим «врагом народа», будь он жив, вероятно бы, еще последовали.

Впрочем, неких «открытий» в этом направлении, надо полагать, не исключают и сами авторы. «История рано или поздно, — пишут они, — расставит все по своим местам. — Сейчас же с документальной достоверностью мы можем утверждать о том, что сотрудники НКВД, находившиеся в партизанском соединении С.А.Ковпака, не могли быть причастны к гибели С.В.Руднева. Будем надеяться, уже в недалеком будущем появятся исследования, которые в полной мере осветят последние минуты жизни человека, ставшего настоящим героем в нелегкий час испытаний своего народа».

Но именно это во всей непредвзятой жизненной сложности и старался выяснить и запечатлеть автор книги «Люди с чистой совестью». Многого, конечно, Вершигора не мог знать или же не мог сделать и написать по условиям эпохи. Другого исполнить просто не успел. Не хватило жизненного времени.

Но одно можно утверждать четко. Первая редакция лауреатской книги «Люди с чистой совестью» прошла через долгий и мучительный строй тогдашних идеологических шпицрутенов. Длилось это почти три года. Отстаивая жизненную правду, писатель боролся и сопротивлялся как мог. В результате книга стала «более правильной» с партийной точки зрения, а некоторые вещи, по выражению западногерманского исследователя Вольфганга Казака, приобрели даже «прямо противоположный смысл». Но были позиции, где Вершигора был тверд и несгибаем. Фигура комиссара Руднева осталась самой сильной, яркой и полнокровной в книге. Зная о высоком градусе закулисной возни и прорывавшихся наверх протуберанцах, Вершигора выразил тем самым свое отношение к образу мыслей и действий своего военного друга.

«Володя, дружище! — сообщал он Зеболову в октябре 1951 года. — Наконец, могу послать тебе на память всю книгу, вышедшую ровно через три года после ее окончания. Это исправленное и дополненное издание много крови и нервов мне стоило. Но хоть с мордой в крови, но все же — победа![….]. Володя! — спрашивает он не без тревоги. — В свободное время посмотри книгу и напиши мне, лучше или хуже она стала. Что-то я и сам не пойму».

Письмо сопровождалось бандеролью. Том — «Люди с чистой совестью. Издание исправленное и дополненное. М., «Советский писатель», 1951. На суперобложке — размашистая надпись крупным знакомым почерком: «Володе Зеболову, человеку с чистой совестью. П.Вершигора. 19.10.51 г. Москва».

Верным другом комиссара была его жена Доминика Даниловна Руднева, которая с младшим сыном жила в Москве. Семен Васильевич ее нежно любил. Автор переиздания книги «Люди с чистой совестью» спешит отчитаться за изображение ее погибшего мужа.

«Рудневой сегодня же высылаю еще раз книгу», — в одном из следующих писем оповещает он В.Зеболова.

* * *

У документалиста П.Вершигоры есть единственный роман с вымышленными персонажами — «Дом родной». Большая по объему книга (500 страниц текста) была задумана в 1950-м, а в журнальной публикации появилась лишь в 1962 году. По существу это книга итогов и раздумий — во имя чего шла война и чего добились победители.

При всем жизнеутверждающем пафосе повествования итог, прямо скажем, почти трагический. Поломанные судьбы, искалеченные души… Враг изгнан, уничтожен, но победа обернулась не тем, о чем мечтали главные герои.

Однажды Володя Зеболов в подробностях рассказал Вершигоре о молодой женщине — односельчанке, которая в годы оккупации родила ребенка от немца. И писатель-партизан, жестко решивший судьбу «запутавшегося человека» — полицая Никифора — и потом фотографировавший расстрелянного в неряшливо отрытой могиле в полтора лопатных штыка глубиной, вдруг загорелся этой историей. Увидел в ней одну из скрещений сюжетных линий будущего романа.

Своего рода логика здесь есть: там был враг, а здесь — жертва…

Из-за яркой талантливой затейницы Зои, подруги школьных лет, соперничали два приятеля — Костя Шамрай и Петр Зуев. Оба ушли на войну. События оборачиваются так, что в пору оккупации приметную красивую девушку ждет не просто угон на подневольную работу в Германию, но солдатский бордель. Чтобы избежать жуткой участи, Зоя выходит замуж за скромного немецкого техника-железнодорожника. Поступок сама оценивает безжалостно: «Я спасла свою честь, продав свою душу… между смертью и позором я выбрала этот третий выход».