Перемещенный

Сам же свою часть отряда отвел в сторону, подальше от этой адской свистопляски. Бросил быстрый взгляд на небо: светает. Пройдет час, максимум полтора, и их верный союзник — тьма, исчезнет, уступая место предательскому дневному свету. Итак, что же мы имеем в настоящее время? Враг деморализован, практически разбит. Минометные батареи также доживают свои последние минуты. Тщась прикрыть отступление пехоты, они выдали себя огнем, и теперь дотошный Осип не успокоится до тех пор, пока не вырежет минометные расчеты все подчистую. Победа, можно сказать, полная. Враг бежал, бросив практически все свое имущество, его потери огромны и в скором времени невосполнимы. Дивизия «Фельдхернхалле» отныне не является боеспособной боевой единицей и вынуждена будет отойти в тыл на переформирование. Посмеют ли имперцы контратаковать? Врядли. Клекрий со своим воинством насел им на хвост достаточно плотно и будет гнать их до тех пор, пока он, Степан, не образумит вошедшего в раж родового вождя и не заставит его повернуть обратно. Кстати, давно пора бы уже это сделать. Время не ждет, а ведь им, между прочим, еще и трофеи собрать надо успеть, и лагерь дотла спалить, дабы не подвергать соблазну вражин вернуться за своим законным имуществом.

Пока размышлял, прокручивая в своей голове ход боя, минометные батареи уже успели затихнуть. Осипа работа, не иначе как.

Ухмыльнулся одними уголками губ:

— Слышь, радистка Кэт, отстучи-ка там Клекрию, пускай со своими соколами назад возвращается, а то на дележку награбленного не успеет.

Улуша, привыкшая к замысловатым оборотам речи своего непосредственного начальника, лишь послушно головой кивнула. Красивое лицо ее вновь осветилось искрометной улыбкой. После того, что произошло между ними совсем недавно, ведунья совершенно преобразилась. Куда подевалась былая угрюмость, в последнее время ставшая неотъемлемой частью ее «Я», ее второй натурой!

— Клекрий занят. Сказал, что подойдет позже.

— Кто б сомневался! — Степан раздраженно саданул рукой по стояку палатки и злобно зашипел, когда костяшки его отозвались острой режущей болью. — Передай, пускай не дурит и топает туда, куда ему было сказано. А не то… — продолжать Степан не стал. Что он будет делать в том случае, если Клекрий ослушается, он и сам не знал. По сути, если разобраться, то вовсе не он, а именно Клекрий был верховным старейшиной, следовательно, следуя субординации Степан скорее должен сам подчиняться, но уж никак не раздавать приказы старшему по званию. Нонсенс. Винегрет какой-то получается. Двусмысленность ситуации раздражала, впрочем, не переставая при этом забавлять.

— Остатки демонов оттеснены глубоко в лес. Клекрий со своим воинством возвращается как ты и просил.

— Отлично. Обыщите здесь все. Меня интересует оружие и боеприпасы. Пленных не брать.

Чумазый парнишка с редким именем Акребузий, только что добровольно принявший на себя обязанности штатного ординарца, которого он для краткости окрестил просто Бузей, тотчас сорвался с места и умчался доводить до ушей подчиненных его новый приказ.

Лишь на утро следующего дня воинство сиртей покинуло то место, на котором совсем недавно располагался временный лагерь двести восемнадцатой пехотной дивизии Советской Империи Рейха, носящей гордое имя «Фельдхернхалле». Теперь там вовсю хозяйничало пламя. Оно пожирало все то, что может гореть: перекидывалось с палатки на палатку, стелилось по траве, лизало сваленные в кучи груды мертвых тел, пропитывая воздух сладковатым запахом паленой плоти.

Степан, шедший в окружении старейшин, то и дело с беспокойством оборачивался. А не перекинется ли пламя дальше, не начнет ли гулять по степи, благо пищи для него сейчас там более чем достаточно. Жара, что стояла в последние несколько дней, сделала со степью неожиданную метаморфозу: высохли некогда буйные травы, кусты, потерявшие всю свою листву, отчаянно тянули крючковатые лапы-ветви к небу, моля Всевышнего о том, чтобы он соизволил, наконец, пролить на землю хотя бы каплю драгоценной влаги.

Впрочем, беспокоиться, по большому счету, было совершенно незачем, ибо ветер дул сейчас в противоположную сторону. Умом Степан прекрасно понимал это, но, тем не менее, нет-нет, да и оглядывался назад. Клекрий, шагавший подле него бок о бок, в свою очередь так же испытывал беспокойство, но направлено оно было в несколько ином направлении. Наконец не выдержал — прервал-таки молчанку, просипев нечто нечленораздельное и сплюнув по своему обыкновению под ноги сгустком тягучей мутной слюны.

— Что не так?

— А то ты сам не знаешь!

— Да говори уже раз начал! — Степан и вправду догадывался, о чем сейчас пойдет речь, но все равно хотел услышать это из уст самого старосты.

— Повозки твои. Не по нраву они мне.

— Это еще почему?

— Всю жисть без них обходились и нынче обошлись бы.