Перемена климата

– Вот именно. Много-много лет.

– И… ну… когда мы вернулись из Африки… тоже?..

Анна кивнула.

– Они вместе так долго, что кумушкам даже надоело злословить у них за спинами.

– Ты знала! А я почему не знал?

– Трудно сказать. Может, потому, что ты не обращаешь внимания на людей вокруг.

– Я же работаю с людьми! – возмутился Ральф. – Господь свидетель, все, что делаю, я делаю для людей. Как я могу их не замечать?

– А тебе не приходило в голову, что ты смотришь на них… ну… по-особенному? Смотришь и не видишь, если можно так сказать?

– То есть я что-то упускаю? – Ральф задумался. – Может быть, может быть. Если так, мне нужно помозговать, потолковать с собой, понять, отчего это происходит. Иначе получается, что я просто-напросто не гожусь для своей работы. – Он покачал головой. – Теперь моя очередь с тобою делиться. Смотри, Эмма живет в коттедже на главной улице Фулшема, а Феликс проживает в Блэкни. У нас с ними несчетное множество общих знакомых…

– И что с того? Я же сказала, люди устали обсуждать их роман.

– Но почему никто даже не подумал рассказать мне?

– А с какой стати? Ну представь, человек подходит к тебе и говорит – знаете, ваша сестра спит с женатым мужчиной…

– А ты почему мне не рассказала?

– Что бы ты сделал, услышав это от меня?

Ральф продолжал качать головой, не желая смириться с тем, что постигшее его откровение, такое возбуждающее, давным-давно перестало вызывать интерес окружающих.

– Вот чего я не могу понять… В местечке вроде нашего, где все друг друга знают, как они могли вести себя так? В смысле, им же надо было где-то встречаться. Эмма вряд ли ездила в Блэкни. Выходит, Феликс приезжал к ней в Фулшем. Он должен был где-то парковать машину, оставлять на всю ночь…

Анна усмехнулась.

Ральф отреагировал на ее усмешку.

– Чушь спорол, да? Все было по-другому, правильно? Они встречались в кафешках, пили чай… То есть это в первую очередь союз душ, что ли?

– Думаю, да. Но имей в виду, что у Феликса с Эммой наверняка множество возможностей спрятаться от любопытных глаз. И они никогда не позволяли себе вольностей на публике.

– Их положению это ничуть не повредило, – согласился Ральф. – Я хочу сказать, их положению в обществе. Дети знают?

– Кит точно знает. Мальчики, полагаю, тоже, но при мне они и словом не обмолвились. Для них в этом нет ничего особенного.

– Что думает Кит?

– Ты же знаешь, она всегда обожала свою тетушку.

– Надеюсь, ее жизнь сложится по-иному. – Ральф вздохнул. – Господи боже, только бы мои надежды сбылись! Мне совсем не хочется, чтобы Кит превратилась в этакую деревенскую даму, разъезжающую по окрестностям в твидовом костюме и чаевничающую со старыми девами. Так и вижу, что приедет богатый молодой красавец, увезет ее прочь и засыплет бриллиантами. Мне плевать, выйдет она замуж или нет. Я лишь хочу, чтобы наша Кит была счастлива.

Анна рассмеялась.

– Какой ты, оказывается, старомодный! Рассуждаешь о своей дочери так, словно она у тебя хористка. Кит сама накупит себе бриллиантов, если ей однажды такое взбредет в голову. – Она бросила взгляд на крошечный драгоценный камень, уже двадцать пять лет сверкавший на ее обручальном кольце. – Ральф, прошу тебя, не надо оскорблять Феликса. Он ведь тебе нравится, всегда нравился. И мы, остальные, к нему расположены.

– Сам знаю. Но сейчас все иначе. Когда я увидел его со своей сестрой…

Он поставил на стол пустой стакан. Дело не просто в неведении, подумалось ему; дело в том, что он, как выясняется, много чего не знает о себе самом.

Анна налила мужу еще виски. Он пить не стал, и она осушила стакан сама.

Сидя за кухонным столом, Джулиан изрек:

– Я думал, Кит вернется домой ради похорон.

– Там были в основном люди нашего поколения, – ответила Анна. – И вообще, народу оказалось очень много. По-моему, троих Элдредов было вполне достаточно.

– Достойное представительство, – ввернул Джулиан.

Анна хмыкнула:

– Где ты подцепил это выражение?

– От Кит услышал. Но почему ты считаешь, что она не захотела бы приехать? Помнится, они крепко дружили с Дэниелом Палмером.

Сын Феликса, ставший архитектором, жил в квартире над своим офисом в Холте. Он и вправду увлекся Кит – водил ее по театрам, приглашал в рестораны и даже звал покататься на лодке, которую держал в Блэкни.

– Сдается мне, Кит воспринимает Дэниела как источник развлечений, – сказала Анна. – А похороны – то еще развлечение.

– Значит, мы ее не увидим до?..

– Как минимум до Пасхи. У нее экзамены через несколько недель, если ты забыл.

– Нет, я помню. Знаешь, мама, мне будет приятно, если ты станешь как можно реже упоминать о занятиях и экзаменах.

– Джулиан, нам надо поговорить насчет тебя. Но не сегодня, разумеется. – Анна посмотрела на сына поверх ободка чашки. – Чем ты занимался с утра?

– Начал вкапывать столбы для забора.

– А подружку свою навещал?

Легкая вульгарность этого словечка, в котором вдобавок ощущалось нечто детское, явно покоробила Джулиана. Как если бы его мать пролила чай на стол или полезла в сахарницу пальцами.