Переломленная судьба

Подошло время, когда народ стал возвращаться с работы, поток машин и людей резко вырос. Неожиданно из ворот компании показалась та самая черная машина. Ван Чанчи и Линь Фаншэн почти одновременно заметили, что в ней сидел не кто иной как Линь Цзябай. «Папа!» — крикнул в сторону машины Линь Фаншэн, но та не остановилась. Возможно, Линь Цзябай просто не увидел Линь Фаншэна, а тот вскочил на велосипед и бросился его догонять. Он изо всех сил жал на педали и, не переставая, звал отца, однако машина только набирала скорость. И буквально на следующем перекрестке Линь Фаншэна сбила красная машина. Своим передним колесом она протаранила заднее колесо его велосипеда, а сам Линь Фаншэн навзничь упал на дорогу и потерял сознание. Его окружила толпа зевак. С криком «Дачжи!» к нему протиснулся Ван Чанчи, он проверил пульс и дыхание мальчика, после чего поднял с земли и погрузил в такси. С тех пор как он собственноручно унес Дачжи из дома, это была первая возможность снова обнять сына. Сейчас Всевышний ниспослал это дорожно-транспортное происшествие, чтобы наконец удовлетворить его давнюю мечту — обнять своего ребенка.

Добравшись до Второй городской больницы, Ван Чанчи сначала определил мальчика в отделение скорой помощи, оттуда доставил его в кабинет компьютерной томографии, а потом уже в палату. От пережитого испуга на Ван Чанчи не было сухого места. Врач поставил Дачжи диагноз — сотрясение мозга и внешние повреждения без угрозы для жизни. Только тогда Ван Чанчи с облегчением выдохнул и бессильно уселся перед койкой Дачжи. Он никак не мог поверить, что все это происходит на самом деле, а не во сне. Тогда он опустил ворот на одежде Дачжи и увидел родинку в правой части его затылка. На этом он не успокоился и рассмотрел его вихры на макушке, форму пупка и пальцы на ногах, убедившись на сто процентов, что перед ним никакая не подмена. «Дачжи, давай вернемся домой. Если ты согласен, покажи мне это своими веками?» Но веки Дачжи не дрогнули. «Ну, тогда хотя бы шевельни пальцами», — уговаривал его Ван Чанчи. Но и пальцы его не шевельнулись. «Может, хотя бы сожмешь пальцы ног», — не унимался Ван Чанчи. Но никакой реакции от Дачжи снова не последовало. «Я понимаю, — сказал Ван Чанчи, — что ты не можешь шевельнуться, и говорю так специально. Если бы ты мог что-то ответить, то наверняка назвал бы меня идиотом. Ничего из того, что ты сейчас имеешь, я бы тебе не дал. Сынок, твое нынешнее счастье выстрадано твоими предками». Пока Ван Чанчи говорил ему все это, в палату вбежала Фан Чжичжи. Припав к кровати, она зарыдала: «Фаншэн, Фаншэн…» Она ощупала его с головы до пят, молясь, чтобы все его кости были на месте. Ван Чанчи потихоньку покинул палату, а врач и медсестра обступили Фан Чжичжи, чтобы объяснить ситуацию. Понадобилось около получаса, чтобы они смогли так же, как обычно останавливают кровь, остановить ее рыдания.

Врач и медсестра вышли из палаты. Ван Чанчи присел в коридоре и, вытянув шею, пытался разглядеть, что происходит внутри. Он увидел, что Фан Чжичжи вплотную прильнула к голове Дачжи, напоминая собаку, выхаживающую своего щенка. Ее длинные белые пальцы осторожно гладили Дачжи по лбу, спускаясь до шеи и ушей. Пока она его гладила, то все время что-то приговаривала мягким и нежным голоском. Она легонечко похлопывала мальчика своей ладонью, точно так же, как в детстве, когда пыталась его убаюкать. Не будучи ему родной, она была лучше, чем родная мать. В этот момент ее красивое лицо выглядело еще красивее. Ее «глаза феникса», прямой нос, а также материнская любовь растрогали Ван Чанчи до слез. Прошло полчаса, потом час, а она продолжала оставаться в такой же позе до тех самых пор, пока в палату не зашли Фан Наньфан и Лу Шаньшань.

Наступила ночь. Ван Чанчи все так же сидел на скамейке в коридоре и, не моргая, смотрел на зеленую дверь палаты. Фан Наньфан и Лу Шаньшань, держа в руках контейнеры для еды, пошли домой, в палате вместе с сыном осталась только Фан Чжичжи. Пока врач делал обход, Ван Чанчи продолжал сидеть на своем месте, то впадая в дрему, то просыпаясь. Уже среди ночи Фан Чжичжи вдруг вспомнила про странного мужчину, который не спускал глаз с их палаты. Тогда она вышла в коридор с конвертом в руках и спросила Ван Чанчи:

— Это вы доставили Фаншэна в больницу?

Ван Чанчи кивнул. Фан Чжичжи сказала ему «спасибо» и протянула конверт.

— Что это значит? — спросил Ван Чанчи.

— Это всего лишь пустяк.

Ван Чанчи отстранил от себя конверт и сказал:

— Я как раз проходил мимо. Боясь, что скорая не по доспеет вовремя, я решил сам увезти его в больницу. Я не ожидал, что это будет ваш ребенок.

Тут Фан Чжичжи удивилась:

— Так вы…

— Учитель Фан, вы меня не узнали? Я покрывал лаком мебель в доме ваших родителей.

— О, мастер Ван, очень кстати. Возьмите эти деньги.

— Я сижу здесь вовсе не потому, что жду вознаграждения. Я хочу лишь дождаться, когда ваш сын придет в сознание. Раз уж я его спас, то хочу убедиться, что все в порядке.

— Ничего страшного, врач сказал, что завтра он очнется.

— А почему не пришел его отец?