Перелом (СИ)

Вторую мировую, Йохан встретил командиром панцер-батальона в гренадерской дивизии, Западную компанию — уже командовал полком, чин генерал-майора и должность командира панцер-гренадерской дивизии в танковом корпусе, Фриснер, получил накануне операции «Птицелов» по вторжению в Россию. После фактического разгрома 39 танкового корпуса в киевской операции, Фриснер из остатков корпуса сколотил мобильную «кампфгруппу», с которой словно сумасшедший пожарный, носился по всему разваливающему фронту группы армий «Юг» затыкая контратаками появляющиеся разрывы в обороне…

Проведя все три года войны на Восточном фронте и пройдя все ступени от командира батальона и выше на передовой, успешно командуя соединениями как в обороне, так и в наступлении, этот коренастый саксонец, сильно импонировал Председателю, как идеал современного генерала — технократа без старорежимного прусского чванства и консерватизма. Еще важным плюсом генерала Фриснера, было то, что командующие армиями, выделенными для операции «Фестунг» Отто Вёлер и Рихард Фитингоф были в прошлом, его сослуживцами, понимающими своего нынешнего командующего с полуслова.

— Товарищи… Взял «с места в карьер» Фриснер, не утяжеляя речь цветастым политическим новоязом. На сегодняшний день, группа армий «Юг», готова к проведению широкомасштабной наступательной операции по плану № 1 с разгромом основных сил 8 русской армии генерала Улагая в десятидневный срок. Если начать операцию не позднее 21 мая, то ко 2 июля, исходя из расчетов штаба группы армий и Оперативной группы Генштаба генерала Холлидта, группировка генерала Улагая, должна быть прижата к Южному Бугу, двойным охватом и разгромлена. Предположительно, в котле, должны оказаться соединения 15,18 и частично 29 армейских корпусов русской армии. Очень вероятно, попадание в окружение 3 Сибирского корпуса генерал-лейтенанта Трофимова, составляющего резерв 8 русской армии и отдельного бронетанкового корпуса(1) под командованием генерала Чоглокова.

— Вам удалось точно установить его расположение?

— Более чем. Бронетанковое соединение, обнаружено и опознано всеми видами разведки, включая агентурную, как корпусной штаб генерала Чоглокова. Он расположен на правом берегу Южного Буга в районе Монастырищи

— Только один бронетанковый корпус? Скептически заметил Фриц Гельдер. Западный и тем более северный участок возможного наступления, усилены у русских только одним механизированным соединением? Этого, не может быть…

— Обнаружить признаков присутствия крупных бронетанковых соединений русских на Уманском выступе — пока не удалось. Кроме корпуса Чоглокова.

Отчеканил начальник разведки группы армий, генерал-майор абвера Гюнтер Гофман.

— Значит усильте разведывательные мероприятия, генерал! Рявкнул Франц Гельдер. активнее привлекайте агентуру из числа местных…Обратитесь за помощью в полевое управление «Штази», пусть поднимут свои картотеки…

— Русских механизированных корпусов фронтового резерва может и не быть на выступе. Они перебросят их в тот момент, когда станет известно направление нашего основного удара…

— Это огромный риск, Гофман…Переброска бронетанкового корпуса — это четыре тысячи автомобилей различного назначения, почти пятьсот танков и тысяча бронемашин, которые надо в сжатые сроки переправить, по разбитым прифронтовым дорогам к передовой, в условиях нашего прорыва…Вряд ли русская Ставка и Генштаб, пойдут на такую авантюру.

— Но геноссе генерал-оберст…Упрямо повторил Гофман. Они проделывали подобный трюк прошлой осенью, товарищи… Несмотря на бездорожье и слякоть… Русский бронетанковый корпус- это конструктор, который можно быстро разобрать и перебросить бригадными кампфгруппами, затем пустить в бой, не потеряв боеспособности. Тем более сейчас лето, местность равнинная и у русских множество американских автомобилей повышенной проходимости.

— Вы считаете генерал-майор, что русские могут держать свои резервы за Южным Бугом и бросить в бой только после того, как обозначится наш решительный успех?

Тихо спросил сам Ольбрихт, не обращая внимание на вытянутые лица генералов…

— Так точно, геноссе Председатель. Русские, всегда старались остановить наше наступление- массами пехоты, сильной артиллерией и мощными инженерными заграждениями, отлично вписанными в природный ландшафт. Русские вообще, очень близки к своей земле, словно черпают из неё дополнительные силы… В стандартной русской пехотной дивизии в полтора раза больше танков и штурмовых орудий чем в нашей, чем они постоянно пользуются, втягивая наши танковые дивизии в бесконечные изматывающие бои по прогрызенною обороны, в которой наш наступательный потенциал постепенно иссякает… Потом в дело вступают многочисленные механизированные соединения, которые наносят удары в уязвимые места нашей обороны, прорывают её…

— В этой тактике есть слабые места, товарищ Гофман? В лоб спросил смелого разведчика, Председатель Ольбрихт, в звенящей тишине зала совещаний…