Перелом. От Брежнева к Горбачеву

— Советский посол в Швеции Александра Коллонтай.

Шульц еще раз внимательно посмотрел на картину, потом на дипломатическую рать, окружающую Громыко, и сказал с легкой иронией:

— Вот же какие элегантные дипломаты были в Советском Союзе в свое время.

Андрей Андреевич Громыко, который недолюбливал Коллонтай, как и всю плеяду послов, пришедших в первые годы советской власти, насупился и пробурчал, что художник сделал ей комплимент.

С этой легкой пикировки началась их стокгольмская встреча — она не предвещала ничего хорошего. Оба министра высказали недовольство речами друг друга, произнесенными накануне. Громыко назвал речь госсекретаря «враждебной» Советскому Союзу. А Шульц сказал, что отдельные пассажи советской речи «просто недопустимы и неприемлемы». Громыко тут же отозвался, заявив, что он рад слышать это.

— Меня бы насторожило, если бы Вы сказали, что Советский Союз прав хоть в чём— нибудь.

— Я рад слышать, что Вы не насторожились —не остался в долгу госсекретарь.

После такой разминки, которую сам Шульц впоследствии назовет «безобразной», он приступил к нарушению прав человека в Советском Союзе. Громыко поначалу было отказался вообще разговаривать на эту тему, но потом разошелся и сам перешел в наступление. Нигде права человека не нарушаются так сильно, заявил он, как в некоторых районах западного полушария, столь близкого сердцу госсекретаря, не говоря уже о нарушении прав человека в самих Соединенных Штатах. На этом разговор о правах угас сам собой. Никаких результатов достигнуто не было. Но и не разругались вдрызг, как бывало раньше, что само по себе было уже неплохо.

Потом перешли к проблеме разоружения и безопасности. Причем Громыко сразу же предупредил, что их разговор «ни в коей мере не означает продолжения женевских переговоров». Для их возобновления США должны «вернуться к ситуации, которая существовала до развертывания новых американских ракет в Западной Европе».

Шульцу показалось, что Громыко заинтересован в поиске новой структуры для продолжения диалога по стратегическим вооружениям, которая позволила бы Советскому Союзу вернуться за стол переговоров без потери лица. Поэтому он сказал, что, помимо стратегических вооружений, должны рассматриваться ракеты средней дальности как США, так и Советского Союза. Громыко, однако, никак не отреагировал на это, но хорошо запомнил и потом не раз вспоминал это американское предложение.

Проблемы укрепления доверия министры практически не касались, изложив в самых общих чертах те позиции, которые были уже заявлены ими в речах на конференции. Громыко говорил о «крупных политических шагах», а Шульц — о военных мерах доверия. Не было сделано даже попытки перебросить мостик между ними.

Обсуждение региональных проблем — Ближнего Востока, Африки, Центральной Америки — тоже было безрезультатным. Пожалуй, только в вопросах разоружения удалось достичь некоторых подвижек. Шульц сообщил о намерении выдвинуть договор о запрещении химического оружия, а Громыко согласился на возобновление Венских переговоров по сокращению обычных вооружений в Центральной Европе и дал понять, что в своё время можно будет приступить к переговорам по ядерным вооружениям. В осторожных выражениях министры условились продолжить конфиденциальный диалог между двумя странами на уровне послов в Вашингтоне и Москве.

Встреча министров продолжалась 5 часов вместо намечавшихся трех. Это был весьма любопытный поединок двух мастодонтов Холодной войны. Как справедливо заметил посол Добрынин, «оба они глубоко верили в преимущество своей социально — политической системы, и оба не были готовы как— то поступиться своими идеологическими воззрениями во имя поиска более нормальных отношений между обеими странами. Оба не верили в возможность радикального улучшения этих отношений в обозримом будущем, хотя «ощупью» искали какой— то выход из опасного тупика.»

А журналисты отметили, что они пожали друг другу руки у входа в советское посольство, когда встречались и когда прощались. Что ж, по тем временам и это уже могло считаться достижением.

АМЕРИКАНЦЫ БЕГУТ В ПАНИКЕ...

Непримиримая борьба СССР — США проходила не только на трибуне Культурхюсета или в зале Коллонтай советского посольства. Она имела знаменательное продолжение в сауне отеля Амарантен.