Перелом. От Брежнева к Горбачеву

Творцами этого произведения дипломатического искусства были опытные дипломаты Виктор Карпов и Поль Нитце, которые собаку съели на этом деле, проведя почти два десятилетия в баталиях по проблемам стратегических вооружений и безопасности. А Шеварднадзе и Шульц благосклонно одобрили его.

Что же случилось? Почему маршал Ахромеев, который до сей минуты занимал архи жёсткую позицию, вдруг ни с того, ни с сего сдался и пошёл на компромисс, который сам до того отвергал? Советские участники переговоров пожимали плечами, а американцы посмеивались. И только много лет спустя выяснилось, что эта уступка была заранее обговорена Ахромеевым с Горбачёвым и держалась в строгом секрете. Но –слово самому Ахромееву:

«За несколько дней до отлёта в Вашингтон после одного из совещаний, связанных с подготовкой встречи в верхах, я обратил внимание М.С. Горбачёва   (оставшись с ним наедине) на то, что… наши планы развития МБР и подводных лодок с БРПЛ на будущее допускают иметь подуровень боезарядов для них в 4800— 4900 единиц. Таким образом, разницу в 200— 300 боезарядов, не отражённую в директивах на переговоры, М.С. Горбачёв имеет как бы в своём резерве и может при необходимости пойти на уступку без ущерба для  нашей безопасности. При этом, подчеркнул я, об этом никто не знает, кроме него самого, министра обороны и начальника Генштаба. Генсек принял это к сведению, сказав:

— Посмотрим, как это можно будет использовать в Вашингтоне.И добавил, чтобы я об этом никому не говорил».

Эту уступку Ахромеев на переговорах в Вашингтоне до поры до времени держал в кармане и проводил жёсткую линию. Никто в делегации, во всяком случае по мидовской линии, о ней ничего не знал. Интересно, как объяснить в этой связи зондаж Нитце. Интуиция, основанная на анализе? Или всё же американцы каким— то образом пронюхали –например, подслушали телефонный разговор Горбачёва с Лигачёвым?

Но, как бы там ни было, компромиссная формула была разработана и министры вместе с переговорщиками направились в библиотеку Белого дома, где их уже давно ожидали Горбачёв и Рейган. В тонкости дипломатического языка они не вдавались. Горбачёв только сказал:

— Так, формулировка соблюдения Договора по ПРО на месте.

А что к ней прилеплена длинная фраза, которая позволяет толковать соблюдение этого договора по иному, он внимания не обратил или не захотел обращать. Да и времени не было. На лужайке перед Белым домом, под дождём уже давно толпились журналисты, ожидая, что скажут им на этот раз лидеры СССР и США: удалось им договориться или, как в Рейкьявике, молча разъедутся.

На этот раз Рейган и Горбачёв вышли к ним довольные, широко улыбаясь, и объявили: договориться удалось. Найдены решения ряда основных проблем, стоящих на пути заключения договора о сокращении СНВ, который они хотели бы подписать во время предстоящего визита президента США в Москву в середине 1988 года.

Однако в своих заключительных заявлениях они не стали комментировать достигнутый компромисс по ПРО –видимо, сами ещё не разобрались. А суть его была в том, что он позволял обеим сторонам утверждать, что победила именно их точка зрения. Так американцы могли утверждать, что исследования, разработки и испытания в космосе систем ПРО разрешены, а советские представители доказывать обратное.

Это был классический пример договорённости, которые ироничные французы окрестили «конструктивной двусмысленностью». В чём её смысл в данном конкретном случае? Разногласия по ПРО не снимались. Они откладывались «на потом» и не препятствовали разработке договора по СНВ. В Вашингтоне удалось избежать эффекта Рейкьявика, когда из за споров относительно толкования Договора по ПРО были сорваны серьёзнейшие договорённости по проблемам ядерного разоружения и безопасности.

Разумеется, рано или поздно оставшиеся разногласия, хитро замаскированные двусмысленными формулировками, выплывут на поверхность. Так оно и случилось. Буквально через несколько дней Рейган и Пауэлл сделали заявления, в которых утверждали, что США сохранили за собой право испытывать и развёртывать СОИ в соответствии с широким толкованием Договора по ПРО. Эти их утверждения резко опровёрг Горбачёв, выступая по телевидению 14 декабря.

Но дело было сделано — «рамочная договоренность» по основным параметрам будущего соглашения по СНВ была зафиксирована и путь к 50% — ному их сокращению был открыт.

ОТКРОВЕНИЯ БУША

Прощаясь, президент и Генсек пожали друг другу руки. Потом обнялись. Горбачёв уселся в свой чёрный бронированный ЗИЛ, который он называл танком. А там его ждал вице— президент Буш — по протоколу он должен был провожать гостя в аэропорт Эндрюс.