Перелет

— А как же. На другой день, 14 ноября, нас повезли дальше. Выдался холодный, вьюжный ноябрьский день; небольшие самолеты в такую погоду не летали. На ночь нас разместили в небольшой румынской деревушке, в которой было всего несколько домов. Мы обрадовались, что нашлись постели, белье, одеяла, таз. В пути мы промокли и продрогли, сменной одежды у нас не было. Все это происходило в Кувине, неподалеку от Арада. Но об этом твой отец узнал позднее, посмотрев на карту. Тогда же мы не знали названия этого городка. Отец сушил брюки у печки, стоя в одном белье, как вдруг безо всякого предупреждения в дверях нашей комнаты появился широкоплечий человек, перетянутый ремнями. Он обменялся рукопожатием с отцом. Видно было, что его совершенно не смущал внешний вид отца. За этим офицером в комнату прошли переводчик и другие военные. Отец, конечно, впопыхах надел на себя что под руку попалось, потом они сели вести переговоры в маленькой прихожей, отгороженной занавеской. Говорили они часа полтора. И потом этот офицер так же быстро, как и пришел, удалился вместе со своими подчиненными. Только в ходе разговора отец узнал, что это и был Малиновский, командующий 2-м Украинским фронтом.

Из Кувина нас на следующий день через Брашов перевезли в Бухарест. Там нас тоже принимали очень сердечно, я бы даже сказала, торжественно. В нашу честь устроили прием-ужин в одной из фешенебельных гостиниц города; помню целую череду тостов за дружбу между нашими народами. Мы чувствовали: все идет гладко, несмотря на то, что по неизвестным нам причинам автомашина с политиками так и не прибыла к месту отлета, а у нас не было с собой ни текста меморандума, ни письменных полномочий. На другой день на советском военном транспортном самолете мы вылетели из Бухареста в Москву (с посадкой в Киеве); вместе с нами вылетели в Москву Тибор Вёрёш и Йошка Терек.

В Москве нас поместили в небольшой квартире в центре города. У нас была приветливая, добродушная хозяйка; услышав фамилию Тибора, она что-то весело стала объяснять, показывать какие-то вещи, из чего мы заключили, что она знакома с родителями Тибора — Яношем Вёрёшем, бывшим начальником генерального штаба, и его супругой. Вскоре мы поняли, что они жили до нас в этой квартире. Мы только никак не могли понять, почему наша хозяйка упорно называет Яноша Вёрёша «железным папой», а его жену «железной мамой». Позднее, когда мы немного научились говорить по-русски, нам стало ясно: хозяйка просто-напросто пыталась объяснить Тибору, что, мол, «ваш папа» и «ваша мама» жили у нее раньше. («Ваш» — по-венгерски значит «железный». — Прим. пер.) Но с той поры за Яношем Вёрёшем так и закрепилась кличка «железный папа», поэтому, когда будешь читать мои дневниковые записи, касающиеся событий периода Дебреценского временного национального собрания, не удивляйся, когда прочитаешь, что генерал Вёрёш назван «железным папой».

ОТЕЦ РАССКАЗЫВАЕТ: — Как раз в эти дни делегация, возглавляемая Табором Фараго и посланная в Москву для выработки условий перемирия, которая не смогла уже вернуться домой из-за салашистского путча, была преобразована в Московский венгерский комитет. К этому моменту к ней присоединился и Бела Миклош, бывший командующий 1-й венгерской армией, а позднее и Янош Вёрёш, который перешел на сторону русских в районе Кечкемета, переодевшись в сутану монаха. В Москве находились даже дипломат, посол по особым поручениям и полномочный министр граф Домокош Сент-Иваньи, граф Геза Телеки, майор-гусар Йожеф Немеш, направленный регентом в Москву к Фараго, и присоединившийся к делегации в Бухаресте письменными полномочиями вдогонку за делегацией секретарь венгерского посольства в Румынии.

Совершенно случайно меня отвезли к Фараго и его коллегам 23 ноября, они тогда размещались в бывшей резиденции японского военного атташе. Я мог сообщить им тогда о существовании Венгерского фронта, о его готовности сформировать правительство, о положении в Будапеште, равно как и о процессе формирования все более набирающей силу организации военного движения Сопротивления, руководство которым за день до этого, как нам стало известно уже позднее, 22 ноября, попало в руки Салаши и его приспешников.

Глава седьмая 22 НОЯБРЯ