Перелет

ОТЕЦ РАССКАЗЫВАЕТ: — Приведенная выше цитата взята из первого меморандума Венгерского фронта, направленного правительству. Аналогичным по духу и идентичным по содержанию был и тот меморандум, который мне показал Золтан Тилди 12 ноября. Поскольку он не назвал мне имена политиков, которые должны были вместе со мной перелетать через линию фронта, а просто сказал, что это будут «лица, правомочные подписать документ, или их уполномоченные», я подумал, что он не назвал мне имена этих людей из соображений конспирации. И это было вполне понятно. Но с течением времени, по мере того как стали всплывать новые имена тех, кто «потенциально» мог быть моим попутчиком в известном полете, я все больше задумывался над этим вопросом. У меня, правда, нет никаких фактов, никаких доказательств в пользу того, что все происходило именно так, как я себе это сейчас представляю, но истина где-то близко. Мне кажется, что Тилди не назвал мне имена политиков по той простой причине, что сам не знал их, а вовсе не из соображений конспирации… В то время он не мог знать имена политиков (правда, список, очевидно, был составлен заранее), поскольку список этот претерпевал постоянные изменения. Почему? Думается, по той причине, что внутри находившейся на нелегальном положении коммунистической партии существовали две точки зрения. Сторонники первой считали, что находившихся в Москве в эмиграции коммунистов (признанным лидером которых был Матьяс Ракоши, член руководства Коминтерна) следует поставить в известность о происходящем лишь тогда, когда обстановка на родине в основном прояснится и стабилизируется, иначе возможные указания с их стороны только осложнили бы или даже нарушили сложившийся в Венгрии союз левых партий. Общеизвестно, что один из подписавших текст меморандума, Дюла Каллаи, был уже тогда активным борцом за политику Народного фронта. Сторонники второй точки зрения, наоборот, выступали за немедленное установление связи с московской эмиграцией, чтобы своевременно согласовать с ними позиции в отношении планов на ближайшее будущее. Поэтому, когда появилась возможность перелететь в Москву на самолете — а других возможностей для срочного установления двусторонних контактов между коммунистами-эмигрантами и действующими в подполье коммунистами не было, — то, стало быть, лететь должен был представитель какой-то одной из этих точек зрения. Поскольку в числе подписавших меморандум был молодой журналист Дюла Каллаи, я прямо спросил у Тилди, не он ли полетит со мной. На что Тилди ответил уклончиво, можно даже сказать, смущенно, мол, окончательное решение на этот счет пока не принято. («Может быть, и он».) Когда же много лет спустя я встретился с нашим пилотом Иожефом Тереком, ныне живущим в Папе, он рассказал мне, что еще в конце сорок пятого года получил от Габора Петера приглашение отпраздновать годовщину «едва не состоявшегося совместного перелета». Йошка тогда не пошел на этот домашний праздник, а из самого факта приглашения сделал вывод, что в Москву, вероятно, должен был лететь Габор Петер, сторонник немедленного установления контактов с коммунистами-эмигрантами. Но, подчеркиваю, это всего лишь догадки, а установление истины входит в компетенцию Института истории партии. Насколько мне известно, подобное исследование — дело будущего.

— Как вы собирались угнать самолет из-под носа у немцев?