Перекрёсток параллельных линий (СИ)

— Наталья Фёдоровна, что ж у вас нет желающих в этот профилакторий ехать? — с тяжелым вздохом воззрился на неё Карен.

— Ты в своём уме, Агатыров? Кто ж отказывается от путёвки? — кадровичка аж покраснела.

Ехать ему совершенно не хотелось. Что там делать? Лежать на берегу и смотреть в небо? Вот оно счастье! А тут, в Москве, он только познакомился с одним чудным пареньком, способным управлять эмоциями людей. Загвоздка заключалась в том, что осенью паренёк куда-то собирался уезжать и Карен планировал потратить август на то, чтобы научиться этой дивной способности, но и отказываться от отпуска, тем более в профилактории, было бы верхом глупости. Это привлечёт внимание. Он бы не хотел привлекать к себе внимание, отказываясь от путевки, которую, остальные люди выбивают, выпрашивают и даже вымаливают. Пришлось соглашаться, наблюдая как лицо Натальи Фёдоровны становится довольным. Было жаль отказываться от такой возможности — научиться управлять эмоциями, но что ж поделаешь? Собрав совою нехитрую сумку, Карен отправился на Чёрное море.

И вот оно море. Он никогда не был на море. Первым делом, после прилёта Карен отправился гулять по побережью, лишь закинув сумку в номер. Мощь и сила, исходившая от этой стихии, поразила и заворожила его. Казалось бы, спокойная вода, которую чуть-чуть шевелили волны. Море слегка набегало на берег, перебирая мелкую гальку, и отходило робко, нехотя, подчиняясь какой-то неведомой силе. Карен прекрасно понимал, почему плещутся волны, но море казалось ему диким зверем, который отдыхает после сытного обеда и насыщенного дня. И вот, отдохнув, оно начнёт буйствовать, поглощая всех и вся, кто покажется ему мало-мальски неугодным.

Он долго бродил по берегу и в пансионат вернулся, когда ни одно окно не горело. Наверное, было уже далеко за полночь. Карен разделся и наощупь рухнул на кровать. Закрыв глаза, он вспоминал это чудо, под названием — «море», оно заворожило его, навсегда покорив сердце. Нет, оно не заняло место Москвы, которую Карен сильно полюбил за эти несколько лет, но получило почётное второе место. Что было приятно, места в его сердце, пока, занимали исключительно неодушевлённые предметы.

Проснулся он от того, что наглое приморское солнце ворвалось в комнату, заполонив своим светом каждый уголок. Вернее будет, конечно, сказать не «от того», а «когда». Сколько Карен помнил он всегда сам просыпался с восходом солнца, вне зависимости от того когда накануне заснул, бывало спал по паре часов и всё равно ощущал себя бодрым и полным сил. Вот и сейчас он смотрел, как начинается новый день, как солнце перемигивается солнечными зайчиками с невидимым его глазу стеклом или зеркалом. Он ещё раз зажмурился, потянулся и замер на кровати, что-то было не так, это Карен осознавал всем своим существом, но что? Приподнявшись на локте, он осмотрел комнату, глаз остановился на соседней кровати, на ней кто-то спал. Силясь припомнить, был ли этот кто-то, когда он вчера вернулся, Карен принялся рассматривать спящего. Тёмные волосы, худенькое и даже хрупкое телосложение. А вдруг это тот парень, с которым он загорал этим летом? Да не может быть, отмахнулся Карен от этой дикой мыли. «Ну почему же не может? — едко влез внутренний голос, — Что в твоей жизни происходит просто так?» Он встал, подзуживаемый этим голосом, и тихо подошел к соседней кровати.

Когда Карен заглянул в лицо спящего, он аж вздрогнул от неожиданности, это был тот самый парень. «Так не бывает! Почему? Откуда?» — вопросы роились в голове Карена как назойливые комары. «Ну почему же не бывает? — опять прорезался внутренний голос, — Очень даже бывает. Главное — зачем? Зачем ты ему нужен? Это ж надо было так напрячься, чтобы оказаться именно здесь, именно сейчас и в одной комнате с тобой!»

Карен вернулся на свою кровать и откинулся, прислонившись спиной к стене. «Итак, что у нас в сухом остатке? Некий юноша подсел ко мне в Москве и начал разговор, сейчас почему-то этот юноша лежит на соседней кровати и спит сном праведника. Отлично! Остаётся один вопрос — зачем? Полагаю, на этот вопрос отлично ответит сам новый знакомый». Он бездумно уставился на потолок: зачем тратить силы, придумывая огромное количество гипотез, когда скоро проснётся этот Шакир, так, кажется, его зовут, и объяснит, зачем же он здесь.

Следующие несколько часов прошли в созерцании тюли легко трепыхавшейся у окна, подталкиваемой неугомонным приморским ветерком. Когда, наконец, сосед удосужился проснуться, Карен насчитал, что тюль колыхнулась сто семьдесят три раза. Шакир сел, сладко потянувшись, повернул голову к Карену и наткнулся на его колючий взгляд. Карену неоднократно говорили, что когда он задумчиво смотрел на предмет, то глаза у него становились неприятно ледяными. Сейчас, человек на соседней кровати для него был именно предметом, на крайний случай зверушкой для испытаний, накрытой куполом, никаких эмоций по отношению к нему Карен не испытывал, только любопытство: «Что же он сделает дальше?»

— А я вчера тебя не дождался, — мило улыбнулся юноша.