— В этом случае не требуется ума, чтобы понять. Можно с уверенностью утверждать, что все сорок лет заключения луковианцы налаживали связи с соотечественниками, обменивались информацией и учебниками, поддерживали постоянное теплое общение… Вы… вы квартал…
— Мы кто?
— В каждом из наших земных крупных мегаполисов отыщется этакий небольшой замкнутый квартал или даже целый район. По сути, это небольшой мирок со своими традициями, верованиями, убеждениями.
— Китайский квартал? — улыбнулся Панасий — Я многое знаю о вашей культуре, Охотник.
— Системное долгое обучение — кивнул я — Все сорок лет заключения превратились в один школьный урок. Завидую.
— Своей ранней свободе?
— Глупо, да? Но зная себя, я порой жалею, что освободился так рано.
— Сколько бы ты узнал, задержись в небесном круговороте еще бы на пару годков — согласился Панасий — Порой знания и мудрость куда ценнее свободы. Но какой узник откажется от досрочного?
На некоторое время беседа прервалась и не возобновлялась до тех пор, пока я не съел все без остатка. В животе разлилось приятное тело. Остатки чая и еще одна сигарета увеличили градус блаженства. Мне стало так хорошо, что на принесенную стопку водки я не обратил внимания, а вот от правильно посоленного и поперченного бульона не отказался, медленно выпив весь стакан. Прислушавшись к ощущениям организма, удовлетворенно кивнул — телесные нужды удовлетворены почти полностью. Еще бы перехватить несколько часов сна… Но я нахожусь в настолько сильном нервном возбуждении, что просто не засну. Разве только с помощью сильного снотворного или ударной дозы алкоголя. А это не по мне.
— Добавки?
— Я почти сыт. Так что достаточно.
— Почти сыт и потому достаточно — повторил старик и по его морщинистому лицу расползлась тихая улыбка — На миг мне почудилось, что ты луковианец…
— А мы все родня — спокойно произнес я, снова щелкая зажигалкой.
Подкурив, сделал затяжку и задумчиво продолжил:
— Если сделать генетические сравнения наших рас — насколько велики окажутся различия? Как по мне — минимальны.
— Да — кивнул Панасий — Проверить невозможно, но я склонен верить в эту гипотезу. Слишком много схожего. Телосложение, внутренняя анатомия — да, мы проверяли. На мертвых, разумеется. Мы очень схожи, Охотник. Хотя рождены на планетах, что разделены огромными расстояниями…
— Владельцы этой планеты — я указал тлеющей сигаретой в каменный исполосованный змеиными следами пол — Тоже.
— Да.
— У них еще более… выразительные лица… но телосложение абсолютно земное.
— Различия все же есть — возразил Панасий — Между всеми нашими расами очень много различий, Охотник. В лицах, внутренних органах, гениталиях… Различия велики. Но при этом мы и схожи во многом.
— Я не доктор, я не ученый, но с уверенностью могу сказать главное — у всех у нас по две руки, по две ноги и по одной голове на плечах.
— Ну… если каждая раса назовет себя людьми, то другие по умолчанию станут гуманоидами…
— Звучит как расизм — усмехнулся я.
— Ни в коем разе. Но… каждый из нас считает свою расу единственно правильной, не так ли?
— Не сказал бы — возразил я — Странно… не ожидал таких слов от… луковианцев. Что значит «единственно правильная»? То есть, если принять луковианскую расу за эталон… то другие окажется лишь приближенными к нему образцами, что в чем-то да отстают?
— Примерно так. Но так может думать каждая из оказавшихся здесь рас…
— Звучит как расизм — повторил я и встрепенулся, уловив знакомый аромат горячего кофе — Ух ты…
— Кофе — это вкусно и бодряще. Возвращаясь к теме нашей схожести… задумывался ли ты над вероятностью того…
— …что все мы созданы Столпом? — продолжил я, глядя, как Панасий неспешно разливает кофе из настоящего высокого серебряного кофейника.
— Да…
— А какая есть другая вероятность? — поинтересовался я, принимая чашку с кофе — Мы слишком похожи, чтобы это было просто совпадением. Все наши текущие различия в анатомии и внешнем виде могли появиться позднее — как естественный процесс самостоятельной эволюции.
— Да — повторил Панасий и сделал небольшой глоток, аккуратно держа чашку обеими руками — Мы слишком похожи… Мы дышим одним воздухом, тот яд, что убьет человека, прикончит и луковианца. Некоторые человеческие болезни стали смертоносным ударом по нашей расе и выкашивали луковианцев пленников, пока организмы выживших не выработали иммунитет. Мы создали несколько примитивных вакцин, чтобы спасти новых сидельцев из расы луковианцев. И продолжаем создать и передавать при каждой чалке напрямую или через посредников. Это спасало множество жизней…
— Стоп… прямо в тюремных крестах вы создали вакцины? — поразился я.
— Не стоит воображать себе лаборатории со сверкающим оборудованием — грустно усмехнулся Панасий — Нет. Это примитивнейшие вакцины достойные звания доисторических. Когда-то тем же способом наши скотоводы спасали от заражения своих животных. Так же поступали и люди в давние времена — если я верно запомнил. Конечно, все зависит от типа болезни. Нам всем повезло, что мы попали сюда из развитых цивилизаций, где давно уже распространены обязательные прививки.