переКРЕСТок одиночества 2

Пройдя у стены, миновал кладбищенскую дверь, покосившись на несколько выбитых и нарисованных над ней религиозных символов. Оказавшись у выхода, без удивления обнаружил, что около них нет ни единого человека. Все пируют.

Дойдя до котла, наполнил термос горячим бульоном. Поймав проходящего мимо старика, велел ему закрыть дверь. Тот, качаясь от сытости, осоловело кивнул, утер жирный рот грязной ладонью, что-то просипел неразборчиво. Вслушиваться я не стал. Отодвинул запоры и вышел наружу. По лицу тотчас ударила снежная крупа. Обернувшись, сквозь косой снегопад некоторое время смотрел на светящуюся громаду Столпа. В ушах звучал шепот, порой переходящий на бормотание. Я не понимаю тебя… я не понимаю…

Неумело закрепил на ногах снегоступы. Убедился в надежности крепления. Кивнул сам себе с одобрением. И снял снегоступы. Опять надел. Снова снял. Опять надел. Повторил операцию десять раз, каждый раз стараясь ускорить ее. Я должен добиться автоматизма в незнакомом умении. В каждом из охотничьих умений.

Это и была моя цель одиночной вылазки.

Я боялся окружающей местности. И боялся справедливо.

Что вокруг нас?

Холод. Снег. Пронизывающие ветра. Снежные черви и медведи. Провалы и торосы. И кто знает, какие еще опасности скрываются в здешних местах. Поэтому я и боялся. И продолжу бояться. А чтобы мои страхи не превратились в реальность, чтобы я однажды не сдох тут из-за банальной оплошности или неумения в чем-то, я должен начать долгие и упорные тренировки.

Закончив со снегоступами, неловко переступая, добрался до небольшого холма. Помогая себе палками, взобрался на вершину, где и улегся в хрустящий снег. Сложил перед собой руки — в одной сжимая нож — положил сверху подбородок и затих, внимательно вглядываясь в унылую местность. Разглядывать здесь особо нечего. Но это на первый взгляд. Плюс я хотел привыкнуть к лежанию в снегу. Одет я очень тепло. Недавно поел жирной пищи. И с собой у меня кое-что есть для подпитки тела энергией.

Через четверть часа неподвижного лежания — а это оказалось чертовски трудно — позволил себе достать термос. Отпивая из крышки бульон, полежал еще десяток минут. На первый раз достаточно. За прошедшее время увидел немало интересного — небольшую стаю стремительно куда-то ползущих червей, к примеру. А в сгустившемся поодаль сумраке мелькнула пара теней покрупнее.

Встав, взялся за рогатину и принялся отрабатывать показанные Антипием удары. Резкие, быстрые, сильные, на выдохе.

Выпад…

Выпад…

Выпад…

Остановился, когда плечи и руки уже жгло огнем от непривычной нагрузки.

Чуть передохну. И повторю серию выпадов. Я должен бить рогатиной наверняка, нанося как можно более глубокую рану. Недавняя охота показала, что нельзя надеяться на помощников. Я запросто могу оказаться один на один со взбешенным ранением зверем. И в этом случае все будет зависеть только от моих умений.

Отдохнув, выпил еще бульона. И продолжил махать рогатиной. На этот раз изнемогающие от боли руки отказали гораздо раньше. На сегодня хватит. Глянув за спину, без труда различил чернеющую скалу — там вход в Бункер. От него меня отделяет не больше пятидесяти шагов. Можно еще немного побродить неподалеку — не забывая об осторожности. В одиночку тут ходить крайне опасно. Я понимал это. Вот только положиться мне не на кого. Поэтому приходится рисковать.

Пройдя чуть дальше, вооружился палкой и принялся проверять сугробы, то и дело наклоняясь и собирая забитые снегом шкуры червей. Заполнив мешок, решил, что на сегодня с меня хватит пребывания снаружи. Время возвращаться. И я уже шагал к Бункеру, когда до моего слуха донеслось завывание. Я испуганно обернулся, выставив перед собой рогатину. До боли в глазах вгляделся в черно-белую панораму. На мой след напал медведь?

Нет. Не медведь. Из сумрака возникла шатающаяся завывающая фигура. Человек… Старик.

Подняв руку, я крикнул, почти тщетно пытаясь перекричать свирепую стихию.

— Эй! Эй! Сюда!

Еще один освобожденный узник сброшенный летающей кельей после сорока лет одиночного заключения. Его надо в тепло.

— Эй! Сюда! Сюда!

Я сделал несколько шагов ему навстречу. И замер в неподвижности, увидев зажатый в руке длинный нож. Взялся покрепче за древко рогатины. Особо настораживал даже не нож, а тот факт, что завывающий незнакомец передвигался босиком. Обувь болталась у него в свободной руке, под мышкой тюк со свисающими рукавами. За спиной небольшой рюкзак. Перекошенное лицо испугано, он больше смотрит вверх, а не по сторонам. Каждый его шаг оставляет красный отпечаток в снегу — изрезал ноги острыми краями проломленного наста. Старик не в себе. Старик опасен.

— Верни меня назад! — дрожащее лезвие ножа уставилось мне в лицо. Хрипящий голос не терпел возражений — Верни меня назад, сука! Верни сейчас же! Я хочу назад! В келью! В мою келью! Верни меня!

— Конечно — после легкой паузы кивнул я — Пойдем со мной. К людям. Там тепло. Мы выпьем чаю. Поговорим.

— Ты врешь! Врешь! Верни меня сейчас!