Перекресток

Первым в этом году теплым, по-настоящему весенним вечером Света шла домой с работы. На работе вроде и не устала, учеба идет нормально, больших хвостов нет. Дома ждет любимый человек. Да, главное, и зима наконец-то позади. Странно, подумала Света, в родной Коряжме зима будет подлиннее, да и похолоднее. Но переносится как-то легче. Весна хоть и позднее, чем в Москве, но дружнее. Ну и, конечно, грязи поменьше. Хотя поселок около деревообрабатывающего комбината чистотой отнюдь не сияет. А поди ж ты. Почему же все-таки в Москве так грязно. Все-таки столица. Неужели нельзя с московскими-то возможностями, чтобы грязи было хотя бы как в Коряжме.

Ой, да что это я, – одернула себя Света. Все о грязи, да о грязи. Все хорошо, все просто отлично. Она подставила пунцовые щечки легкому теплу закатного солнца и вдруг поняла, что надо сделать, чтобы нехороший Иванов бизнес закончился…

Для четверых азербайджанцев, приехавших в чужой для них город «дэлать дэньги» рабочий день тоже закончился. Закончился удачно, и московская зима для них тоже закончилась. От солнца вскипала кровь и тяжесть копилась меж ног. На пустынной вечерней улице им встретилась одинокая красивая девушка. Желание стало решением. Они ее изнасиловали. А потом убили. Так получилось…

Нагрязном только что оттаявшем пустыре окраины микрорайона на юго-западе Москвы лежала мертвая русская девушка. Светлые глаза удивленно смотрели в темнеющее небо. И только щечки, такие яркие при жизни, были бледны.

… По третьему каналу российского телевидения выступал начальник ГУВД Москвы. Глядя в телекамеру печальными умными глазами мудрой черепахи Тортиллы, он говорил, что 100% тяжких преступлений в городе совершается приезжими. Непонятно было, расписывается ли он подобным заявлением в собственном бессилии, или хочет кому-то на что-то намекнуть.

А по четвертому каналу показывали какое-то ток-шоу. Один из спорящих сослался на несомненный авторитет только что переизбранного президента, который заявил, что те, кто выдвигает лозунг «Россия для русских» – идиоты.

После смерти Светы Ваня периодически выпадал из действительности. Он вдруг осознавал себя то в одном, то в другом месте. А потом опять забывался, что-то делал, куда-то шел, но не помнил, что делал и куда шел.

Он вдруг осознал себя перед красивым холеным азербайджанцем в мундире милицейского подполковника. Гладкое смугловатое лицо обрамляла красивая седая, вроде даже слегка подсиненная, шевелюра. Ваня что-то пытался объяснить и даже потребовать. Но подполковник с легкой улыбкой парировал Ванины реплики и о чем-то, словно бы по-отечески, но с холодной угрозой в глазах предупреждал.

Уже потом Ваня вспомнит, что поначалу он попытался хотя бы отомстить. Причем в рамках закона. Но отделение милиции на той территории, где произошла трагедия, было на корню «выкуплено» азербайджанцами. Все начальство там было из натурализовавшихся в Москве кавказцев. Да и большая часть рядового состава тоже. Разумеется, в этой ситуации никого не нашли, а Ванину активность быстро пресекли.

Хорошо хотя бы, что на самого не повесили убийство его Светы. Это произошло просто потому, что у Вани было железное алиби. Всю вторую половину дня до позднего вечера в день убийства он провел на другом конце Москвы в доме весьма уважаемых и состоятельных людей, готовя их отпрыска к вступительным экзаменам по химии. Началу репетиторской карьеры Вани положила Света. И у Вани вдруг стало весьма неплохо ладиться это ремесло.

Ах, Света, Света, зачем ты пошла этой улицей. Света, родная… Опять провал. Опять он что-то говорит. И угрюмый старый человек с внимательными глазами пристально смотрит на него.

Ах да, Ваня уже не надеется на закон. Но, в конце концов, он ведь почти что член мафии. Однако его покровители из криминального мира, бывшие этническими русскими, как оказалось, сами ходили «под черными». И на просьбы Вани о возмездии ответили отказом.

В ярости кричал он своим контрагентам, что уж если они отказываются помогать в его деле, он отказывается дальше сотрудничать с ними. Надо сказать, что такие заявления в соответствующих кругах не проходят даром. Но среди криминала находятся иногда люди весьма искушенные. Старый пахан смотрел в пустые Ванины глаза, безумным пламенем горевшие на странно меняющемся, каком-то механическом, лице, и понимал, что перед ним не совсем человек. То ли Боги пытались что-то сказать Ваниными устами, то ли бесы взяли под покровительство нового агента на земле.

Так или иначе, нечто сверхъестественное было видно в этом одержимом горем парне. И искушенным людям это было совершенно ясно. Конечно не ахти какие жрецы эти старые паханы. Однако не надо быть жрецом, чтобы понять – человека, подобного Ване лучше оставить в покое. Его, конечно, можно убить. Но зачем брать на себя лишний труд. Впрочем, куда он денется, этот полуколхозный интеллектуал. Побесится и все равно придет к нам. Возможно, именно так подумал мудрый стратег криминального мира.

Ваню оставили в покое.

И продолжился его долгий сон наяву.