Перекрестки судьбы. Время полыни

К КПП Сокольских приехал в полдень. Заступившая утром дежурная смена успела утратить бодрость и бдительность. Народу же из желающих попасть за периметр, напротив, не убывало. Солдаты уже прикидывали время до обеда, откровенно зевали, следя лишь за тем, чтобы не было давки.

Но на этот раз на посту дежурил еще и милиционер, о чем-то лениво препирающийся с армейским прапорщиком. Наличие милиции несколько насторожило Птицу. Он предположил, что, возможно, это связанно с большим скоплением народа в выходной день.

Сокольских обратил внимание на одинокого старика, только что отстоявшего очередь за пропуском. Закурив папиросу, тот задумчиво смотрел из-под козырька мятой кепки на уходящее вдаль шоссе.

Сергей остановился рядом, демонстративно похлопал себя по карманам, ища зажигалку. Старик вытащил коробок спичек и протянул Птице. Сергей, поблагодарив, прикурил и, словно бы только сейчас заметил на пиджаке ветерана две орденские планки, сказал:

– Простите, а вы на каком фронте воевали?

Старик заинтересованно посмотрел на парня, а потом расправил плечи и ответил:

– На Втором Украинском. Удивительно, что молодежь еще этим интересуется. Да ты не подумай, я не в претензии. Все понимаю. Уходит наше время.

Птица, словно извиняясь за свое поколение, добавил:

– Вы на деда моего похожи. Но не внешне, а как-то в целом. Он в пехоте воевал, только на Белорусском направлении…

Старик взглянул на Сокольских уже несколько иначе. Глубокие морщины на лбу, несмотря на возраст, слегка разгладились. Затянувшись папиросным дымом, ветеран ответил:

– А я танкист, как в октябре сорок четвертого мне восемнадцать лет стукнуло, так и призвали. Но войны и на мою долю хватило. Дважды в танке горел возле озера Балатон. Слыхал ты про такое?

– А как же! Венгрия. – Сергей покивал и, помолчав, добавил: – На дачу едете?

Пенсионер усмехнулся и махнул рукой на очередь:

– Это они на дачу едут. Нашли, тоже мне, место для отдыха. Хоть татары, хоть заражение, хоть кол на голове теши. А я к дочке с зятем еду, транзистор свой хочу забрать. Им ни к чему старье это, а мне, старику, радость.

Сергей представил себе будни старика, которому только и остается, что слушать радиоприемник. На душе стало тоскливо.

И тут ветеран вдруг поинтересовался:

– А ты чего так нервничаешь-то? Весь, вон, извертелся. Потерял кого?

Сергей ругнул себя за мандраж, а потом поведал свою «легенду»:

– Да очередь такая, хоть с рассвета занимай, а я и так уже опоздал. Жена мне теперь голову снимет! С тещей на даче с утра меня ждут. Не знаю, что и делать… – Он горестно развел руками. – Вы бы не могли мне свой пропуск продать?

Старик усмехнулся и, внимательно посмотрев на Птицу, спросил:

– А то, что он выписан на другого человека, тебя не смущает?

– Да все равно на контроле его никто с паспортом не сличает. Я бы вам хорошо заплатил. Мне время дороже, – закончил свою мысль Сокольских.

Пенсионер вынул пропуск, прочитал его, подумал и протянул заветную бумажку Птице. Тот, волнуясь, как бы ветеран не передумал, достал купюры и передал старику:

– Спасибо огромное! Так выручили!

Пенсионер убрал деньги, затушил папиросу и сказал:

– Будь здоров! В другой раз съезжу. – Он поднял свой выбеленный солнцем рюкзак. – И да, вот еще что, хлопец…

Сергей задержался. Старик с улыбкой взглянул на него.

– Когда взаправду женишься – кольцо на палец не забудь надеть! – И не оглядываясь двинулся к остановке.

Птица постоял молча, поправил на плече сумку и решительно направился на КПП.

Молодой солдат с опущенным вниз стволом потертого 74-го «калашникова» дежурно принял документы. Однако, увидев красный российский паспорт, резко выделявшийся на фоне синих, украинских, заинтересованно поднял глаза.

«Только бы не сорвалось!» – Сергей сжал на удачу в кулаке амулет с ангелом и внешне спокойно произнес:

– К родственникам еду.

Срочник продолжал рассматривать паспорт. Наличие билета он видел, тот был демонстративно вложен между страницами. Но на молодом, покрытом оспинами юношеском лице появилась нерешительность. Подтянув сползающий автомат, солдат оглянулся в сторону прапорщика. Тот, не обращая никакого внимания на очередь, что-то агрессивно втолковывал милиционеру. Сотрудник милиции устало отбрехивался и, чиркая колесом дешевой зажигалки, пытался прикурить сигарету.

И тогда Сокольских задал психологически точно выверенный вопрос:

– Друг, ты сколько прослужил?

Солдат, потеряв прежнюю мысль, повернулся к Сергею. А потом, с достоинством свежеиспеченного «черпака», ответил:

– Год разменял!

Не давая бойцу сосредоточиться, Птица благосклонно улыбнулся, легонько хлопнул его по плечу и наставительно произнес:

– Ништяк! Самое трудное уже позади. Службу, выходит, уже знаешь?

С этими словами Сергей решительно протянул руку за паспортом и шагнул к калитке. Услышав в его голосе знакомые всему бывшему Союзу дембельские интонации, солдат машинально вернул документы:

– Ну, так! – и поколебавшись, добавил заветное: – Проходите.

«В конце концов, его же проверяли, когда пропуск выписывали», – мелькнула мысль у бойца, уже принимавшего от следующего посетителя новый комплект документов.