Перекрестки

Равиль с интересом оторвался от дешифровки.

— Простите, вы о чем?

— Мир. Все в нем закономерно. Случайностей не существует. Все взаимосвязано. Абсолютно все.

Каждую фразу Луи словно выкрикивал. Но шепотом. Равиль начал понимать, собеседник не в себе, мягко говоря.

— Они скрывают, но все на поверхности. Они показывают нам декорации, но меня не обманешь. Теперь меня не обманешь. Я хочу, чтобы знали и вы.

— Извините, но…

— Вы можете попробовать сами, убедиться легко. Машины. Номера. Ни одного случайного числа. Ни одного.

— То есть?

Равиль вдруг почувствовал любопытство. Мир определенно сошел с ума, но если поделать с этим нечего, остается только развлекаться.

— Мне недавно было даровано знание. Иду по улице. Вдруг вижу — если прибавить номер серой Хонды к красной Тойоте, получится номер черного БМВ, и все они рядом стоят, понимаете? А если их перемножить, получатся номера еще двух соседних машин.

— Не может быть!

— Это проявляется по-разному. Иногда надо возвести в степень и взять первые три цифры. Или логарифмировать. Нужно лишь угадать, какие операции с какими номерами проделать. Но они все взаимосвязаны, всегда. Это факт.

— И как вам это удается?

— Обижаете.

Де Фюнес протянул Равилю ручку и свою медкарту.

— Напишите тут на обороте шесть, или семь, восемь чисел. Любых. Например, год рождения. Рост. Вес. Зарплату в рублях. Зарплату в долларах. Что угодно.

— Только целые числа?

Равиль решил сыграть на полном серьезе.

— Любые. Мне все равно. А теперь пишите. Где-нибудь у себя пишите, а мой листок мне дайте. Вот так. Записываете? Их произведение сто шестьдесят миллионов четыреста двадцать пять тысяч шестьсот восемьдесят восемь. Их сумма…

Собеседник Равиля устремил взгляд вдаль и без паузы продиктовал результаты попарного перемножения и суммирования, деления первого числа на второе, затем второго на третье и так далее. Даже сумму факториалов, которая получилась фантастически огромной.

— Сафиуллин? Проходите, пожалуйста.

Дверь кабинета приоткрылась.

— Вы можете сами проверить. Возьмите калькулятор. В телефоне у вас есть. Но я вам не рассказал про телефоны. Это еще интереснее…

— Извините, вызывают.

— Запомните, все взаимосвязано. Потому что мир — это декорация. Он не настоящий. В настоящем мире есть свобода выбора, а здесь ее нет. Они просчитали все наперед.

Равиль, кивая и поддакивая, аккуратно скользнул в кабинет, с облегчением вздохнул, закрыл за собой дверь.

***

Равиль представлял себе психиатра стереотипно — эдаким седым дедушкой с бородкой и в очках, привет Зигмунду. Но за столом, спиной к окну, сидел совсем молодой парень, лет тридцати. Из-под халата выглядывала красная клетчатая рубаха, на шее болтались какие-то амулеты на ремешках. Но главное — дреды, самые настоящие. Типичный растаман из молодежных комедий, не хватает лишь косяка с травкой. Но голос оказался неожиданно душевным, низким, глубоким.

— Садитесь, Равиль Фат-хут-динович. Как себя чувствуете?

— Можно просто Равиль.

— Спасибо, мне так действительно удобнее. Вы тоже можете называть меня просто Михаилом. Что вас беспокоит, рассказывайте.

— Да особо ничего. Позавчера… ой, поза-позавчера, то есть, в воскресенье катался в Карагеше, упал, вроде сотрясение. Очнулся вечером в больнице, привезли в город, на следующий день здесь оказался. Ничего страшного, чувствую себя лучше.

Равиль твердо решил придерживаться самой элементарной версии. Упал, очнулся, гипс. Иначе точно психом посчитают.

— Видите, какая история. В направлении указано, вы не просто теряли сознание, вы несколько раз приходили в себя, говорили, ели, ходили. А сейчас этого не помните. Это указывает на подавление одних очагов мозга и гиперактивность других. Ничего страшного, все восстанавливается, надо лишь подобрать правильное лечение. Скажите, у вас не возникает порой ощущения, что все вокруг незнакомое? Или какие-то отдельные предметы или люди — вы их вроде должны знать, но узнать не можете? Или словно что-то не так, а что именно — понять трудно?

У Равиля все внутри замерло. Так вот в чем дело! Он ходит, гадает, мучается, а для медицины это обычный случай, даже название какое-нибудь сто лет как придумано. Все можно попросту вылечить таблетками, слава современной науке! Равиль глубоко вздохнул и рассказал, как есть.

— Очень интересно. Очень. Скажите, а у вас что-то материальное осталось от Светы? Может, книга ее, или зубная щетка?

Равиль припомнил, Света как-то раз оставила у него несколько смен белья и какие-то крема.

— Вроде должно быть, но не проверял.

— Проверьте обязательно. Я пропишу вам лекарство, очень мягкое, полезно для восстановления нейронных связей. Но вы тоже должны будете над собой поработать.

— Кончено. Я сам заинтересован во всем разобраться, вернуться в реальность, наконец. Какой бы она ни была.