Перехватчик. Разборки третьего уровня

Когда Матвей открыл дверь квартиры своим ключом, то сразу отметил и странную атмосферу дома, взрывоопасную и темную, не просматривающуюся в пси-диапазоне, и наличие гостей, и тусклое мерцание чужих эмоций, пронизанных ожиданием. Первой мыслью его была: Парамонов! Начал «лечение» почему-то раньше, в доме его люди и ждут Соболева, чтобы начать главное действие, способное довести пациентку до стресса. Однако достаточно было одного взгляда на застывшую в неестественно напряженной позе Кристину, сидящих рядом с ней Стаса и Басю Яновну, чтобы убедиться: дело не в Парамонове! Гости пришли по его, Матвея, душу.

– Не дергайся, ганфайтер, – вышел из спальни высокий плечистый мужчина в модном джинсовом костюме, в котором Соболев сразу узнал Пауля Артуровича Кийка. В руке Кийк держал необычной формы пистолет, и Матвей с содроганием опознал «глушак».

Из-за двери выглянул еще один парень, но уже в черном спортивном костюме и с «Макаровым», а из кухни, поигрывая нунчаками, выдвинулся широкий, как холодильник, «сапиенс».

– Что им всем надо? – дрожащим голосом спросила Кристина. – Пусть забирают видак, телевизор… все… и уходят.

Им нужен не телевизор, подумал Матвей, все еще надеясь на мирный исход событий. Посмотрел на женщин, Стаса.

– С вами все в порядке?

– Мы их пока не трогали, – осклабился Кийк. – Пусть успокоятся, мы не грабители. Ну так как – сам пойдешь с нами или транспортировать тебя в наручниках?

– Разве в прошлый раз я неясно выразился?

– Ага, упрямый, значит. Что ж, придется… – Кийк не договорил, потому что его подручный за дверью нанес Матвею сзади удар по затылку рукоятью пистолета и… повалился при ударе, хватая ртом воздух. Матвей вырубил его на уклоне, ногой в низ живота, развернулся, чтобы прыгнуть к Кийку, но больше, даже обладая сверхреакцией, ничего не успел сделать. Кийк не стал рисковать и выстрелил в него из сугтестора «Удав», именуемого в среде профи «глушаком».

Сознание Матвея вылетело из тела, как ядро из пушки, породив страшное «землетрясение» головы и затихающий гул нервного урагана. Он застыл, пустой, как робот, из которого вынули дискету программы, как слепое каменное изваяние, как Сфинкс в пустыне Египта, и Вечность набросила на него свое покрывало, словно он уже умер…

Но…

Тик-тик-тик – упала песчинка тысячелетия на дно песочных часов…

Тик-тик-тик – пролетела еще тысяча лет…

Кто это считает?..

Не надо считать, а то вернется способность думать…

Разве это плохо – думать?

Да, способность думать – замечательный дар, но способность не думать – дар больший! Научившийся жить рефлекторно, не думая, свободен от груза и давления, которое несет даже мысль! Озарение приходит именно к нему…

И в тот момент, когда сознание Матвея погасло окончательно, ментальное озарение пронизало его с ног до головы, породив состояние самадхи. Это сработала откорректированная Тарасом Горшиным вторая сигнальная система, переключившая типы сознаний, обеспечившая автоматический выход в меоз без участия воли хозяина. Этого обладатели «глушака» учесть не могли.

«Сфинкс» растрескался и осыпался грудой камней с нового, ожившего тела Матвея, когда тот огляделся вокруг и начал действовать. И все же он пробыл в состоянии ступора больше, чем позволяла ситуация. За какие-то шесть-семь секунд произошли два события, изменившие соотношение сил в психологическом плане.

Первое: увидев, что друг его безвольно застыл, Стас побледнел и опустил руки, а потом внезапно бросился с кулаками на вышедшего из-за двери спальни человека с пистолетом, в результате чего тот не успел для верности облучить Соболева еще раз. Второе: приподнявшись в кресле, Кристина шагнула к этому человеку, повернувшемуся в этот момент к ней спиной, и воткнула ему ниже спины спицу: она вязала, когда пришли «гости».

Человек с пистолетом изумленно вскрикнул, оглянулся на девушку, отмахнулся от нее, так что она врезалась головой в сервант, небрежно отпихнул Стаса… и в этот момент Матвей пропал. То есть никуда он, конечно, не пропал, просто перешел в иное качество с другим темпом жизни, но для боевиков Пауля Артуровича Кийка он действительно исчез.

В следующие несколько мгновений по квартире словно промчался ураган, вышвыривая одного за другим солдат Кийка на лестничную площадку. Сам же Пауль Артурович был выдворен в первую очередь, потому что, во-первых, обладал хорошей реакцией и движения Соболева изредка, краем глаза, схватывал; а во-вторых, он начал стрельбу, но уже не из суггестора, а из пистолета «волк». Матвею пришлось брать его из самого нестандартного положения, с выхода из сальто, в падении и подкате.

И все закончилось в считанные секунды. Наступила тишина. Затем кто-то переступил тело одного из боевиков засады и вошел в квартиру.

– Помощь не нужна?

– Нет, – ответил Матвей, выходя из скоростного режима.

– Ага! – Василий поднял с пола пистолет «волк», какую-то блестящую сеточку с усиками и дужкой для закрепления на голове, повертел в руках. – Ну «волк» – понятно, а это что за штуковина? Неужто наши вояки разработали бронежилет для головы?