Перехватчик. Разборки третьего уровня

Оделись в джинсовые таскеры, все время имитируя мысленное общение, внушая всем, кто мог слышать их, что контейнер с ними, приготовили сумку со всем необходимым в дороге, успокоили стариков Пресняковых, велев им сидеть в «алхимической комнате» подвала, затем сосредоточились на передаче раппорта, который заставил бы Рыкова перехватить их в окне выхода. «Окном» же наметили конец картофельного поля, где якобы находился потайной лаз из подземелий дома.

Маневр вполне удался.

Рыков хотя и не поверил в их «мысленную искренность», все же вынужден был послать резервную группу своих зомби-исполнителей на картофельное поле, оставшись при одном телохранителе. Однако телепатом он был сильным и по смещению источников пси-сигналов определил, что уходят беглецы другим путем. Поэтому на берег Оки он прибыл буквально вслед за Посвященными. Они садились в лодку, когда на краю откоса появились две фигуры – Германа Довлатовича и молодого парня-телохранителя.

Парень с ходу открыл было огонь из автомата (возле дома в полусотне метров отсюда уже кипела перестрелка), но тут же безвольно опустил руки, получив мощный сдвоенный парализующий импульс Ульяны и Парамонова. После этого началась страшная, полная жестокой силы и напряжения дуэль Посвященных I ступени с Посвященным II ступени Внутреннего Круга. Длилась она всего полминуты, но отняла годы жизни и океан энергии, а велась хотя и не в физическом пространстве, а психологическом – иллюзия активного действия была полной!

Парамонов и Ульяна дрались в странных лабиринтах, под землей, в ущельях, на вершинах гор, в пустоте, в кавернах во льду, на поверхности солнца! Дрались руками, ногами, клыками и крыльями, на мечах и шпагах, копьями и дротиками, стреляли из пистолетов и автоматов, пулеметов и пушек и даже пускали ракеты! Они отбили сотню кинжальных и охватывающих с флангов и с тыла атак Рыкова и сами нападали, обходили, защищались и наносили удары.

Наконец Ульяна выдохлась. Отразив несколько беспощадных выпадов противника в одиночку, Парамонов понял, что долго не продержится.

– Стой! – крикнул он, разрывая кольцо пси-удушения и нанося ответный укол копьем своей ненависти, вкладывая в удар остатки сил.

Круговерть боя замедлилась. Фигура Рыкова медленно проступила сквозь опадающее струение его пси-защиты. Вряд ли он остановил бы бой, если бы удар Ивана Терентьевича не достиг цели. Но Рыков был потрясен и снизошел до переговоров.

– Прекратим этот «диалог», – тоном ниже предложил Парамонов, борясь с головокружением и болью в затылке. – Предлагаю разойтись миром, иначе это плохо кончится для всех. Для тебя тоже.

– У вас есть то, что принадлежит мне, – сказал Рыков. – Верните, и мы расстанемся.

Иван Терентьевич переглянулся с Ульяной, приходящей в себя, поднял голову, вдруг подумав, что на фоне неба фигура Рыкова – отличная мишень. Герман Довлатович оглянулся тоже и спрыгнул на песок, поймав мысль Парамонова. Это говорило о том, что он тоже устал.

– Хорошо, – торопливо проговорил Парамонов. – Мы согласны. – Повернулся к спутнице:

– Отвяжи лодку…

– Но мы должны…

– Выходи. – Парамонов подал ей руку, помогая сойти на берег, бросил в лодку контейнер и оттолкнул от берега. – Он твой.

Рыков улыбнулся бледной змеиной улыбкой, от которой у кого угодно свело бы скулы, поднял было пистолет, вернее, «глушак», которым не успел воспользоваться во время боя, но на берегу вдруг показались люди в форме – омоновцы, окружавшие окраину Старой Рязани, и стрелять Герман Довлатович не рискнул.

– До встречи, партнеры.

С этими словами Рыков исчез. То есть на самом деле ускорил свои движения, вошел в воду и нырнул, но для подбегающих парней в камуфляже он перестал существовать.

Парамонова и Ульяну омоновцы задерживать не стали, получив от них раппорт-команду заняться телохранителем Рыкова. И вовремя: тот вдруг метнул в них гранату, и омоновцы отвлеклись на его нейтрализацию.

Посвященные сели в другую лодку, поглядывая на порядком удалившуюся посудину с контейнером, к которой подплывал Рыков, и дружно взялись за весла…

Василий представил лицо Рыкова, открывающего контейнер и не обнаруживающего там «глушаки», и засмеялся.

– Ты что? – встрепенулась Ульяна.

– Представил рожу Германа…

Уля тоже улыбнулась, но рассеянно. В отличие от Василия она не только сканировала пространство окрест, отыскивая источники опасности, но и слушала полет пси-потоков, рыскающих в ментале: кто-то упорно искал Посвященных, обманувших одного из Девяти.

– Ты… доволен?

Василий хотел отшутиться, но понял настроение девушки и прижал ее к груди.

– Ты же знаешь…

– Не знаю.

Он наклонился и поцеловал ее.

– Это не ответ.

– А в твоем вопросе уже есть ответ. Хотя доволен – не то слово. Я счастлив! Кто-то сказал, что человек вообще потому несчастлив, что не знает, что он счастлив. Так было со мной. Но я мог бы спросить кое-что ответно.

– Спрашивай.

Василий открыл рот и, с усилием справившись с собой, пробормотал:

– Ты не находишь, что нам не хватает Соболева?