Перехватчик. Разборки третьего уровня

Удар ногами с прыжка сорвал входную дверь с петель и внес ее в коридор, куда выходили еще три двери в комнаты и две в туалет-ванную и на кухню. Дверь средней комнаты с цифрой 5 распахнулась, из нее выглянул бритый молодой человек, с изумлением глянул на две возникшие перед ним фигуры и от удара Матвея тотчас влетел обратно в комнату, не успев сказать ни слова. Его напарник кинулся было к дивану, к которому было прислонено помповое ружье, но Матвей его опередил, мягко отправив через всю комнату в угол с тумбочкой, на которой стоял телефон.

В коридоре послышался грохот, вскрик, выстрел, еще один вскрик. Покрывшись холодным потом, в предчувствии непоправимой беды, Матвей выскочил из комнаты и увидел завершающий этап происходящего.

Видимо, Гулявский сориентировался быстрее, чем члены его фаланги, и успел достать оружие, попытавшись прорваться через другой подъезд. Но там его встретил Игорь Кудёма с бейсбольной битой, которая, конечно, не могла защитить его от пули. Гулявский выстрелил в него с трех метров, бросился по коридору на кухню и нарвался на Павла Кудёму, который встретил его прямым ударом в лоб.

Матвей метнулся к Игорю, наклонился над ним и с облегчением выдохнул воздух из легких: пуля из «вальтера» попала Кудёме-старшему в плечо, пробив его насквозь, но не задев артерии и костей.

Остановить кровь и перевязать плечо было делом нескольких минут. После чего Павел поволок Гулявского в комнату сторожей и привел их в чувство, поставив рядком у стены, облитой не то соусом, не то маслом. Бледный от пережитого Игорь присел на диван, и взгляд его был настолько красноречив в своей ненависти, что один из сторожей, курчавый и черноволосый, похожий на армянина, поежился. Ему первому и показал фото Павел.

– Помнишь ее, малыш?

– К-кто это?

Голова черноволосого дернулась назад и ударилась о стену. Он сполз на пол, с трудом поднялся, держась за челюсть.

– Вспоминай быстрей!

– А-а… славяночка… та, что сбежала… – быстро заговорил армянин с заметным акцентом. – Но я ее не трогал… я был другая смена… это вот все он. – Черноволосый мотнул головой в сторону понурившегося бритоголового здоровяка, под глазом которого налился фиолетово-красный синяк.

– Бухарь, убью, с-стерво! – прошипел бритоголовый, взмахнул левой рукой, но Матвей успел перехватить выпад и отобрать финку, прятавшуюся в рукаве его джинсовой куртки.

– Ты… ее?! – в мертвой тишине спросил Кудёма.

– Он первый, – криво ухмыльнулся бритоголовый, глянув на Гулявского, вытиравшего кровь с разбитой губы и со лба. – Я сначала смотрел… сисястая девка была… ох!

Удар Кудёмы в пах был столь силен, что бритоголовый подскочил вверх на добрых полметра. Сторож упал без звука, схватившись за промежность, лицо его посинело, пошло пятнами, стало на глазах желтеть.

«Ты же убил его!» – хотел сказать Матвей, но передумал, нагнулся к упавшему, с трудом нашел пульс, сделал импульсивный перенос энергии. Бритоголовый начал дышать, но было видно, что мужское достоинство ему теперь уже никогда не понадобится.

Гулявский с ужасом глянул на него, встретил беспощадный взгляд Кудёмы и заскулил. Матвей вскочил, пытаясь удержать Павла, но не успел: тот нанес свой жестокий удар в пах… Армянина уколом в сонную артерию успокоил Матвей, не желавший больше участвовать в экзекуции, хотя жалости к ублюдкам не испытывал.

Когда они спустились в подвал и освободили двух зареванных, бледных девчонок лет тринадцати-четырнадцати, Павел Кудёма вернулся в комнату и нанес еще по удару в то же самое место каждому из сторожей. Смотреть на его лицо без ужаса и содрогания было невозможно.

Молча пожав руку Матвею, братья растворились в темноте. Матвей проводил их взглядом, усадил плачущих, не верящих в избавление девчушек в джип и развез по домам. К себе он попал в полдвенадцатого ночи. На душе было муторно – она была похожа на пепельницу, полную окурков, никаких иных эмоций он не испытывал, и жаждал он только одного – спать.

Но спать ему не пришлось.

В час ночи зазвонил телефон.

– Матвей? Вы вернулись?!

– Ульяна?!

– Уходите немедленно! За вами организована охота… – Голос девушки был полон трагической отрешенности и тоски. – В любой момент они могут появиться, и… задача их – уничтожить вас…

– Откуда вы знаете? Снова заговорило чужое знание?

– Уходите… – Короткое рыдание и гудки отбоя.

Матвей посидел на кровати несколько мгновений, прижимая трубку к уху, потом начал одеваться. Сомнений не оставалось, Ульяна была авешей Светлены, получая информацию по каналу внечувственной связи, но боялась своего дара, боялась выглядеть в глазах Соболева психически неуравновешенной, больной, и в то же время не могла не передать ему тревожное предупреждение.