Перехват

«Вот после этого и соблюдай инструкции», – отстранённо подумал Белецкий, глядя, как брюхо перевернувшегося бота, который должен был вернуть их с Пантелеем к цивилизации, скрывается под… чем? Явно не водой. Если бы Егор остался висеть в ложементе, ожидая помощи, то сейчас его расплющенный труп опускался бы на дно лужи вместе с погибшим спасателем.

На аварийной волне воцарилось молчание. Либо там, откуда велась передача, обалдели от произошедшего и теперь согласовывали новый план действий, либо там сейчас стало не до экипажа одинокого истребителя, либо… Самый худший вариант – говорить «на том конце» было некому.

Переждав проход воздушной волны, Егор со вздохом тяжело поднялся на ноги и взглянул на результат своих раскопок, снова полузасыпанный камнями. Поморщился от взвывшей системы предупреждения о радиации и, отключив звуковое оповещение дозиметра, снова полез в яму. Теперь разбирать завал предстояло самостоятельно до самого конца. На автоматы надеяться не приходилось. Что делать потом – было большим вопросом, но молодой человек решил не строить планов заранее, а сначала откопать друга.

Теперь работа продвигалась медленнее. Совершив спринтерский рывок в ожидании спасательного бота, Егор потратил слишком много сил, и теперь его буквально шатало.

Где-то минуты через три ожило радио. Сейчас говорил явно не автомат. Голос передававшего сообщение был окрашен нотками эмоций. Смысл сообщения сводился к тому, что прибытие помощи откладывается на неопределённое время в связи с предельной загруженностью аварийно-спасательной службы на других, более важных участках.

Белецкий скрипнул зубами. Раз спасатели завалены работой по самое не хочу, значит, взрыв по соседству был не единственным. Даже – далеко не единственным. И теперь на помощь рассчитывать не приходится.

Тем временем из-под камней наконец показался край ложемента рыся. Егор, собрав оставшиеся силы, удвоил скорость раскопок. Камень за камнем, и вот уже весь ложемент оказался полностью освобождён от привалившей его горной породы.

Вот только рыся всё ещё не было видно. Он находился под перевёрнутым ложементом. С одной стороны – это было плохо. Значит, пушистик качественно приложился при жёсткой посадке. С другой стороны – ложемент защитил его от ударов падающих камней.

Егор взялся за край ложемента и осторожно перевернул спасательную конструкцию в нормальное положение.

С виду всё было в порядке. Даже пробоин на скафе не оказалось. По крайней мере, видимых глазу. А вот что там внутри? Белецкий отключил силовые захваты. Тело рыся безвольно сползло по ложементу.

– Пантелей… Спокойно, Пантелей, всё будет хорошо. Я жив. Ты жив. Значит…

Егор ещё раз пробежался по данным телеметрии технических и медицинских систем скафа напарника. Вроде всё было в пределах нормы. Если бы не отчёты «нет данных» по некоторым параметрам. Может быть, конечно, это сбой систем диагностики, а может… Парень ещё раз прошёлся по показателям, подумал и решился.

Отдав команду аптечке друга на приведение хозяина в чувство, он тяжело опустился на землю и привалился спиной к ближайшему камню. Теперь оставалось только ждать.

От нечего делать попытался связаться с утонувшим ботом. Не вышло. Либо на боте вышла из строя приёмопередающая аппаратура… Что сомнительно. Удар, конечно, был сильный, но ведь и бот не стеклянный. Система связи должна быть рассчитана на подобные случаи. Либо жидкость, из которой состоит лужа, экранировала радиоволны. Эту версию пилот счёл более вероятной.

Ну что ж, положительным моментом в этой ситуации можно было считать появившуюся определённость. Никакой помощи от бота ожидать не стоило.

Потекли медленные минуты ожидания. Наконец, рысь слабо дёрнулся. Потом ещё раз, уже сильнее. Потом медленно поднял голову, огляделся по сторонам.

И резко вскочил на все четыре лапы, выгнув спину.

С надеждой глядевший на друга Егор сам чуть не подскочил на полметра от такой неожиданной прыти.

– Пантелей, ты как?!

В ответ раздалось глухое урчание.

– Пантелей? – Егор начал медленно подниматься на ноги.

Рысь припал мордой к земле и зарычал громче.

– Пантелей… Котяра… Ты что? Это же я! – у молодого человека внутри словно что-то оборвалось. Но он продолжал говорить тихим размеренным голосом: – Пантелей… Понт… Успокойся… Это я, твой друг… Ты меня слышишь? Ты меня помнишь?

Урчание стало тише.

Егор, протянув руку вперёд и продолжая монотонно что-то говорить, сделал шаг в сторону рыся, другой… Тот вроде не реагировал. Тре… Пантелей взвился в прыжке, но Егор был начеку.

Резко с перекатом ушёл в сторону (пребольно ударившись о камень) и активировал инъектор аптечки рыся. Тот хотел было прыгнуть ещё раз, но резко обмяк и растянулся у ног бывшего напарника.

Егор тяжело вздохнул и медленно опустился рядом.

Диагноз был ясен. При катастрофе что-то нарушилось или в электронной, или биологической части сознания рыся.

И теперь он превратился в неразумное животное. В дикого зверя.