Перехват

Рысю в это время приходилось труднее. Он добирался до истребителя по варианту Б. То есть не по рукаву, а непосредственно через трюм. Для конспирации. Выяснилось, что с транспортника стартует не одиночный истребитель, а сразу целое звено. И пилоты других машин могли заметить странного персонажа.

Когда Егор добрался до «соты», в которой находилась его машина, выяснилось, что Пантелей, несмотря на то что ему было добираться труднее, чем человеку, уже на месте.

– Быстро ты, – восхитился своим вторым пилотом Егор, подавая истребителю команду на открытие доступа внутрь.

– Куда вам, людям, до вершины эволюции! – гордо ответил рысь и шмыгнул внутрь по стёкшей с днища машины лесенке.

– Кстати, «вершина эволюции»… Чемоданчик свой я к тебе поставлю. У меня в кабине некуда, оружейные отсеки заняты, а у тебя там как раз свободное место есть.

– Вот так постоянно и дискриминируют беззащитных пушистых созданий, – тяжёло вздохнул Пантелей.

– «Беззащитные создания» – это ты про кого? – заинтересованно спросил Егор, закрепляя чемодан.

– То есть с тем, что постоянно дискриминируют, ты согласен? – рысь поёрзал, удобнее размещаясь в своём ложементе.

– Конечно согласен! Сам видел. Противозаконно заставляют поспать подольше… Страшно пытают добавочными порциями корма… Всё. Я полез к себе, – Егор покинул кабину напарника.

– Эй-эй! «Поспать подольше» – это всего пару раз было! – возмутился Пантелей.

– Пять раз! – мстительно отрезал Егор, занимая свой ложемент и командуя истребителю «готовность к старту».

После прогонки тестов собственно боевой машины пошло тестирование сопряжения между истребителями звена, в котором Белецкому с Пантелеем и Вейтангуром предстояло проделать дальнейший путь до Сварога. Как выяснилось, Егор летел не один, а в компании двух других пилотов. Вообще, причины вылета были не совсем ясны. Выигрыш во времени при полёте на истребителе относительно времени, которое оставалось транспорту до выхода на орбиту Сварога, составлял всего сутки. Ладно, допустим, кому-то срочно понадобились двое коллег Егора. Оба опытные истребители, у майора Ермакова – командира временного звена, тридцать две победы, у капитана Пахомова – двадцать пять. Но по поводу себя Белецкий особых иллюзий не строил – молодой, фактически ещё не нюхавший пороха пилот. Разве что не совсем обычный. Но далеко не единственный. Так что на «Ковалёве» могли бы и потерпеть немного. Единственная причина, которая приходила Егору на ум – авианосец должен был срочно отправляться в поход, и там не могли ждать, пока их пилот будет ползти на тихоходном транспортнике.

– Говорит Бродяга-один. Бродяга-два, Бродяга-три, доложите готовность к старту, – командир звена и так видел, что его звено, соединённое сейчас в единую в пятнадцати лицах боевую машину, к старту готово. Но уставное голосовое дублирование команд никто не отменял, хотя оно и было довольно неэффективно, а некоторые считали, что и бессмысленно. В бою голосовой дубляж частенько запаздывал, и команда выполнялась ещё не то что до того, как заканчивалась её произнесение, а даже до того, как оно начиналось. Однако сейчас был не бой.

– Бродяга-два к старту готов, – доложил Пахомов.

– Бродяга-три к старту готов, – отчитался Белецкий.

– Десятисекундная готовность. Отчёт пошёл. – Перед каждым пилотом быстро расширяющийся чёрный сектор начал сжирать зелёный круг визуального отображения отсчёта. Треть круга съедена. Цвет сменился на жёлтый. Ещё треть. Красный. Узкий красный сектор сошёлся в линию. Старт!

Три боевые машины, на доли секунды включив маршевые двигатели, плавно покинули свои «соты». Строго говоря – не три, а пятнадцать. Если учесть, что каждый истребитель сопровождало четыре дрона – с виду абсолютно аналогичные лидерам беспилотники.

Несколько импульсов движками коррекции – и звено перестроилось в походный ордер. При этом транспорт успел отойти почти на полкилометра и оказался чуть левее относительно курса на Сварог. Истребители синхронно выполнили разворот на сто восемьдесят градусов и врубили маршевые движки.

Транспортник очень быстро оказался далеко позади. Прямо по курсу медленно рос узкий серп планеты, окружённый яркими искорками орбитальных сооружений. Картина была красивая, но что-то в ней было не так. На то, чтобы понять, что именно «не так», у Егора ушло несколько секунд.

В оптическом диапазоне не было видно трёх самых ярких искр – орбитальных крепостей. Это означало, что они были окутаны антилазерной завесой. Что было странно – никаких вражеских кораблей вокруг не наблюдалось. Можно, конечно, было предположить, что идут учения… Но не на всех же трёх крепостях одновременно! Антилазерная завеса снижала чувствительность системы контроля пространства. И при учениях обычно защита от лазеров отрабатывалась одномоментно только на одной крепости, так, чтобы остальные две могли продолжать следить за окружающим космосом с той же эффективностью.