Переход закрывается в 1 час ночи

   В 2000-м году обоим приятелям было по девятнадцать. Новый год встречали дома у Сергея. Родители уехали, так что грех было не воспользоваться ситуацией. Серега пригласил к себе институтских одногруппников. Но компания должна была подъехать после часу ночи, из общаги. Так что начали праздничное застолье Сергей с Витькой вдвоем. К полуночи успели обсудить все обязательные темы: что по-русски значит «миллениум», опасна ли компьютерная «проблема 2000-го года» и когда на самом деле наступает следующее тысячелетие. И вот уже часы пробили двенадцать. Витька достал из кармана прямоугольный кожаный мешочек на молнии, с веревочкой.

    — Вот, Серега, поздравляю тебя с новым годом! Можешь теперь свою «Ну погоди» на шее носить. Теперь тебе с ней даже в ванной расставаться не надо — завернул в целлофановый пакетик, убрал в мешочек, молнию застегнул — и вперед, под душ!

    — Ай, спасибо, дружище! Под душ, не под душ, но летом купаться я теперь спокойно буду! А то вечно — оставлю с кем-нибудь на берегу и потом каждую секунду оглядываюсь…

   Игру «Ну погоди» Сергею в детстве подарил отец. Ее тогда только-только начали выпускать, и папа приобрел ее по счастливой случайности. Игрушка показалась Сереже настоящим чудом! Он мгновенно увлекся ей, фанатично полюбил и повсюду стал таскать с собой. И, естественно, в результате, где-то однажды потерял… Ощущение горя утраты, которое он тогда испытал, Сергей помнил до сих пор. А тогда, в детстве, он даже заболел, причем, тяжело и надолго. Как сказали врачи, на нервной почве. Отец разбился в лепешку, но, в конце концов, раздобыл еще один экземпляр игры (пришлось съездить аж в Калугу, на радиозавод, где эта игрушка производилась). После чего Сережа быстро пошел на поправку и вскоре уже был совершенно здоров. Игру, как и раньше, он всегда носил с собой, только теперь уже берег ее как зеницу ока. Родители думали, со временем это пройдет. Когда не прошло, сводили сына к психологу. Тот только развел руками — всякое бывает! Мальчик нормальный, адекватный. Оставьте его в покое.

    — Порадовал, так порадовал! — довольный Серега убрал «Ну погоди» в мешочек и повесил подарок на шею. — У меня для тебя тоже кое-что есть!

   Он выскочил в соседнюю комнату и, вернувшись, вручил Витьке новенькую теннисную ракетку.

    — С новым годом!

    — Вау, класс!

   Выпили еще по одной.

    — Серег…

    — Чего?

    — А у нас с Ленкой, значит, серьезный роман был?

    — Не то слово.

    — Звонила мне вечером… Говорит: «Знаешь, я так больше не могу. Я устала. Нам лучше расстаться».

    — Ну а ты чего?

    — Ну а я ей говорю: «Ты прямо как Ельцин. Тот тоже сегодня: — Я устал, дорогие россияне. Я ухожу».

    — А она чего?

    — Обиделась, повесила трубку.

    — Да… Ну ты даешь…

    — На а что я, убиваться должен? Что она мне? Я ее даже не знаю толком. Ну, в детстве, когда я у вас буду жить, она мне как мать будет. Это да. Но это другое. А так — ближайшие пару лет я с Ленкой и общаться-то почти не буду. Как раз, когда у вас с ней шуры-муры начнутся…

   Выпили еще. Витька посмотрел на часы.

    — Так, Серега, внимание! Времени — почти час. Пока у меня перескок не случился, слушай: скоро твои чуваки позвонят. Они на тачке подъедут, а дом найти не смогут. Надо будет выйти встретить. А ты обнаружишь, что не помнишь, куда дел ключи от квартиры. И будешь долго разыскивать. Так что, лучше начинай искать прямо сейчас. И предупреждаю: этот ваш рыжий… как его… очкастый…

    — Травкин?

    — Да. Этот Травкин тебе сигаретой занавеску прожжет.

   Часы на руке пропищали час. Витька уронил голову на стол. Серега потормошил товарища. Тот пришел в себя, приподнялся, поморгал глазами.

    — Со старым годом тебя, чудо! — поздравил его Сергей.

    — А… А тебя, значит, уже с новым?

    — А меня с новым.

    — Это… Серег, я тебе подарок вчера подарил?

   Сергей постучал рукой по кожаному мешочку, висящему на шее.

    — Вот, — кивнул Витька. — Поздравляю с новым годом.

    — Спасибо! Я тебе тоже кое-что подарил. Но сейчас это уже сюрприз. Вчера сам узнаешь, что это.

   Зазвонил телефон. Сергей взял трубку.

    — Алло, Серый! С новым годом! Слушай, мы тут, как бы, на Песчаной площади. А дом шесть, корпус пятьдесят семь — это ты так прикололся?

    — Нет, такой адрес. Кроме шуток!

    — Зашибись! И как нам тут искать корпус пятьдесят семь?! Может, выйдешь, встретишь?

    — О кей. Вы где сейчас?

    — У троллейбусной остановки…

    — Вить, одевайся, пойдем, чуваков встретим.

    — А что с ними такое?

    — Да дом найти не могут.

    — Серег, я лучше здесь посижу. Гитару пока настрою. А то, устал я сегодня, замотался.

    — И ты как Ельцин! «Я устал, дорогие россияне».

    — А что, Ельцин так говорил?

    — Ага. Ладно, посиди. Тем более, я не помню, куда ключи от квартиры задевал.

   Серега вышел на улицу. Там все сияло и искрилось: луна, фейерверки, праздничная иллюминация, кристаллы снежинок в свете уличных фонарей… Над соседней с подъездом дверью светилась вывеска местного отделения партии «Отечество — вся Россия». На углу здания с рекламы улыбалась длинноногая красавица. Внизу на плакате было написано: «От Парижа до Находки…» Далее поверх надписи шло альтернативное продолжение, красной краской из баллончика: «… не меняла я колготки!»