Перехламок

И снова я оказался прав. Он выходил из-под мостков, исчезал в пучке других старых кабелей, которые шли вдоль ограждения — я перескочил место, где решетку пола разъело коррозией — а потом входил в еще один пучок, а потом… вот оно. Здесь сходились более новые кабели, идущие от ближайших нор, уложенные более грубо, с вручную намотанной изоляцией, и здесь они входили в основной кабель. Место стыка, конечно же, было настолько хорошо защищено и изолировано, насколько возможно, да еще и покрыто пастой из грибного сока и толченого стекла, чтобы сложнее было выдрать. Но на обходе фонарщику часто приходится отключать ток, бегущий по проводу, и у нас есть масса более деликатных способов, чтобы это сделать. Я что, похож на какого-нибудь жвачного тяжеловеса из Голиафов?

По боку тэмминого свертка шел ремешок, за который были заткнуты гвозди-проводники с наконечниками-изоляторами. При свете синего фонаря — не стоит рисковать, включая лампу, пока я здесь — я вытащил один гвоздь и ударник. Хотя у меня руки механика, с длинными тонкими пальцами, но все равно инструменты Тэмм казались невероятно изящными, когда я ими орудовал.

Постукивая ударником, я с приятной легкостью пробил гвоздем кожух. В том же пучке имелись и другие, мертвые кабели, и все, что надо сделать…

Я посветил голубым фонарем в том направлении, где остались другие двое. Свет распространялся недалеко, но они смогли его увидеть. В ответ что-то буркнули. Они поняли предупреждение.

… это пронзить гвоздем кабель, чтобы он вошел в один из других, и дело в шляпе. Я поднял ударник.

Тик-тик-тик.

Это не от меня. Какого черта? Я нахмурился и отвел ударник назад, чтобы стукнуть еще раз. Тик-тик.

Первой мыслью были крысы, и рука потянулась к пистолету. Но нет, это не крысиные когти, и не лапы миллиазавра, кнуточерви в металле, насколько мне известно, не живут, а лицееды не издают таких звуков. Это был механический шум. Я осмотрелся.

Это Урделл. Я теперь его ясно видел, потому что его и Бегущего-Касаясь-Теней очерчивал свет сигнальной лампы, которую Урделл отстегнул от пояса. Они светили ею назад, откуда мы пришли, на мост.

Но что там делают остальные, там, в пределах видимости? Разве они не…

Сверху послышались вопли, выстрелы и рев сирены, которая орала пять раздирающих уши секунд, прежде чем отключиться.

В панике я еще раз саданул по гвоздю-проводнику еще раз, и это сработало. С глухим треском переключающегося на новый путь электричества гвоздь пробил другую сторону кабеля и приплавился к более тонким проводам за ним. Свет от норы над нами пропал, будто вырубленный топором. Воздух завонял расплавленной изоляцией, и откуда-то снизу засверкали странные фиолетовые вспышки и брызги трескучих белых искр — это закоротило и вырубило реле и предохранители в глубинах системы.

Пожалуйста, вот ваша тьма. Все будет чисто, жди во второй линии, вдали от боя… хрен там. Надо будет кое-чего высказать Эдзону.

Я начал возвращаться, осторожно переступая по хаотичному сплетению опор, к тому месту, где меня ждали остальные. Сначала я с трудом заметил некую перемену в воздухе и не понял, почему Бегущий-Касаясь-Теней бежит ко мне так быстро, что его ноги как будто едва касаются балок, и что-то кричит. Из-за его спины громко зашипел Урделл:

— Стой там! Опасность сверху и снизу! Стой!

Над моей головой послышалась череда ударов о металл, а потом внезапный человеческий вопль. Это был воин, имени которого я не знал, но по голому торсу, перетянутому многочисленными патронташами, и прическе гребнем было ясно, что это Стальноголовый. Его подстрелили не то из ручного огнемета, не то “горячим” патроном. Огонь окутал его плечи и грудь, но не вгрызся достаточно глубоко, чтобы он перестал кричать, пока падал вниз, ударяясь и отлетая от выступов. Вопли прекратились, только когда он врезался головой в перекладину, но горящее тело продолжило падать, крутясь, пока не исчезло из виду. Откуда-то снизу до нас донеслось несколько взрывов, сливающихся друг с другом. Это перегрелись и рванули его боеприпасы и гранаты.

Бегущий-Касаясь-Теней снова что-то закричал. Он толкнул меня в грудь, показал рукой вниз, и тогда, хотя его речь то и дело сбивалась на язык крысокожих, до меня дошло. Эта перемена в воздухе обернулась звуком — писком и шорохом. Мы побежали, ища более широкое место на мостках, и, найдя его, бросились плашмя. В темноте я услышал шелест — Урделл туго заворачивался в свой плащ, отчаянно пытаясь добиться хоть какой-то защиты.

Из глубин внизу, разбуженные коротким замыканием и разъяренные взрывами, сплошным потоком хлынули летучие мыши-падальщицы.  

12: РАЗГОВОР С ГИЛЬДЕЙЦЕМ ТАЕМ