Перекати-поле

Но Гарри хорошо помнил по сказкам, что великаны умеют притворяться добренькими, поэтому лишь недоверчиво глянул на обоих.

- Ой, чой-то? Ой, как же? - запричитал громовым басом новый гость.

Из его глаз потекли крупные слезы. Он достал платок, начал шумно сморкаться, заревел наподобие пароходной сирены и взвыл:

- Лили! Джеймс! Деточки!

Гарри заплакал в испуге.

- Прекрати пугать ребенка своей истерикой, Хагрид, - строго велел Сириус.

- Ох, прости, - пробасил великан, утирая слезы. - Просто это все так ужасно!

Видя, что крестный не боится его, Гарри последний раз всхлипнул и успокоился, но продолжал неприветливо коситься на великана. Они втроем спустились вниз, в холл.

- Что ты тут делаешь, Хагрид? - спросил Сириус.

- Дамблдор, великий человек, понял, что с дома Поттеров снято заклятие доверия, велел мне глянуть, что да как, и, если надо, забрать Гарри, - ответил лесничий.

- Куда это забрать? - возмущенно спросил Блэк. - Я сам буду воспитывать мальчика. Вот только разберусь с одним дельцем и буду.

- И не уговаривай, - возразил Хагрид. - Я чо?.. Я его приказ выполняю. Отвезу Гарри туда, куда он велел. А ты, энто, уж после сам с Дамблдором решай.

- Что же, в таком случае, бери мой мотоцикл. Знаю я тебя, когда приказов директора касается, ты никогда не бываешь сговорчивым, - вздохнул Сириус.

- Знамо дело. Он великий человек. Ему виднее, где Гарри лучше.

- И где это?

- Он не велел говорить. Но я уверен, что там малышу будет хорошо.

- Ладно. Забудь... Узнаю у Дамблдора.

Сириус попытался передать крестника Хагриду, но Гарри стал выкручиваться, плакать и кричать:

- Нет, не хосю!.. Стасно!

- Ну-ну, маленький, я тебя не трону, - засюсюкал Хагрид громоподобным басом.

Малыш не собирался верить, так как думал, что крестный может искренне заблуждаться насчет добрых намерений этого огромного человека, обросшего волосами.

- Гарри, я же сказал, Хагрид - не злой великан, а друг. Все равно со мной пока нельзя. Ты потерпи немного, маленький, - попросил Сириус.

Но ребенок продолжал капризничать и молотить кулачками в огромную грудь лесничего. Во-первых, он привык, чтобы его желания исполняли. Во-вторых, на дворе была глубокая ночь, мальчик просто переутомился.

- Прости, Олешек, но мне, правда, надо, - взмолился Сириус и, виновато улыбнувшись, пошел к двери, не оборачиваясь на пронзительные крики крестника.

Хагрид же довольно неумело завернул Гарри в одеяло, скорее даже запутал, так как малыш продолжал неистово сопротивляться и рыдать. Взяв ребенка на руки, он вышел на улицу, где стоял мотоцикл Блэка, который по сравнению с ним показался игрушечным.

- Ну, чо, Гарри, полетели. Скоро тебя обнимет твоя любимая тетя, и ты забудешь сегодняшний день, как страшный сон, - сказал Хагрид мальчику.

Никакой тети малыш не знал. К тому же, Гарри пугали запахи, исходящие от великана, его косматые волосы и блестящие глаза-бусинки. Когда же Хагрид улыбнулся, ребенок увидел редкие желтые зубы, показавшиеся огромными. Мальчик опять засомневался, так ли он добр, как сказал Сириус, и закричал с новой силой:

- Неет!.. Пусти! Мама, мама!

- Бедная крошка! - взревел Хагрид, начиная рыдать, и так сильно прижал его к груди, что чуть не раздавил. - Вряд ли ты когда-нибудь ее увидишь!

- А-А! - Малыш зашелся в крике от ужаса, уверившись, что он злой.

Гарри стал неистово вырываться, но Хагрид даже одной рукой прекрасно справлялся с ним. Другой рукой лесничий взялся за руль мотоцикла, и они взлетели. Это было тоже очень необычно, так как мальчик никогда не видел ничего подобного - Сириус подъезжал к дому по земле. Поэтому ребенок завизжал от страха.

Гарри бился в своем одеяле, рыдал, а сверху на него лились большие соленые слезы. Вскоре он настолько утомился, что заснул на середине буквы «а», которую старательно выводил.

Глава 3. Ведьма, тролль и домовик

Проснулся Гарри оттого, что захотел писать, и тут же заплакал, чтобы мама подошла к нему. Мальчик уже был приучен к горшку, но по ночам сам на него не садился. Однако сегодня на своеобразный призыв никто не отозвался.

Ребенок выпутался из одеяла, сел и огляделся: вместо привычной кроватки он находился на незнакомом крылечке - значит, великан принес-таки его к своей тете. О Петунье малыш, можно сказать, никогда не слышал. Верней, имя ее изредка звучало из уст Лили, но она не называла сестру «тетей». Не желая быть съеденным (ведь у великана и тетя должна быть великаншей!), Гарри поднялся и быстро пошел прочь от незнакомого дома.