Перегрин

Гай Попиллий вернулся часа через три, и сразу раздался сигнал сбора. На форум пришли все, кроме часовых у ворот и на угловых башнях. Судя по выражению лица легата, ему предстояло произнести трудную речь. Он долго ждал, когда соберутся все и прекратится гомон, обычный во время построения на форуме. В римской армии не принято молчать в строю. Замолкают, когда начинает говорить командир, и не из уважения к нему, а потому, что можно схлопотать от центуриона жезлом из виноградной лозы. Центуриону никто не должен мешать слушать речь старшего командира.

Гай Попиллий Ленат долго прокашливается, после чего сообщает результат переговоров:

— Нас выпустят, если отдадим всех заложников и пленников…

Его речь прерывает радостный гул.

— …а также все оружие, доспехи, припасы и личные ценные вещи. С собой каждый сможет взять припасы на наделю, чтобы добраться до Нарбо-Марциуса, — продолжает легат.

Радость резко сменяется возмущением.

— Ты хочешь отдать нас на расправу, легат?! — кричит какой-то легионер.

— И еще одно условие, самое унизительное: нам придется пройти под ярмом, — заканчивает Гай Попиллий Ленат.

Наступает тишина, продолжительная и зловещая. Я подумал, что сейчас легионеры кинутся на легата и порежут на куски. Однако все продолжали стоять в строю и молчать. И я догадался, почему. Выйти из каструма без оружия и доспехов — это верная смерть, а если отчморят, то уж точно не убьют, иначе некому будет сознаваться в собственном унижении.

Гай Попиллий Ленат опять прочищает горло и говорит:

— Пусть каждая центурия посовещается и даст мне ответ. Кто согласится, тот утром выйдет со мной через главные ворота, кто не захочет…

Легат не договаривает. Каждый и так знает, что будет с теми, кто не сдастся.

— Разойдись! — командует он.

Мой отряд собирается возле палатки, в которой живу я, на данный момент единственный жилец. Моим подчиненным не хочется принимать условия, но и умирать нет желания. Они ждут, что я заставлю согласиться, чтобы потом говорить, что не хотели, но опцион надавил. Им сейчас кажется, что будет не так стыдно, если перекинуть стрелки на меня. Только вот я не собираюсь сдаваться. Не из-за предстоящего позора. При желании я смогу удалиться от него на достаточное расстояние. Мир велик, и в нем много мест, где слышали, что есть какие-то римляне, но об их делах знают мало. Мне не хочется терять оружие. Я привык к своему луку, сабле и кинжалу. Да и кольчуга со шлемом дались мне не просто. С какой стати отдавать их каким-то дикарям?!

— Вы всё слышали, так что решение принимайте сами, а я передам его легату, — начал я. — Что до меня, то сдаваться не собираюсь. До вечера сколочу небольшой плот, сложу на него оружие, доспехи, припасы и личные вещи и ночью, держась за него, сплавлюсь вниз по реке. До рассвета уплыву далеко от кимвров. Там склочу плот побольше и на нем сплавлюсь до моря, найду место стоянки римских купцов и с ними вернусь в Мизен.

Я не знаю, на какой именно реке мы находимся, но, скорее всего, она впадает в Атлантический океан. Римское купцы, вслед за карфагенскими, уже освоили маршрут на остров Британия за оловом. Это все еще стратегический металл. Благодаря ему, получают оловянную бронзу, из которой в том числе отливают панцири и шлемы, более крепкие, чем железные, хотя и более тяжелые. Так что есть шанс найти на побережье римскую факторию.

— Кто умеет плавать и готов рискнуть, могут присоединиться ко мне. Остальные выйдут утром с легионом. Так что обдумайте и сообщите, кто поплывет со мной, — закончил я.

Почему-то был уверен, что обязательно сдадутся в плен галлы, потому что соплеменники им ничего плохого уж точно не сделают, и сабины, потому что не умеют плавать, а болеарцы и иллирийцы отправятся со мной. Не ошибся я только на счет сабинов. В плен им сдаваться не хотелось, но еще больше боялись плавать в реке. Болеарцам и иллирийцам было плевать на предстоящий позор, а терять по большому счету было нечего, кроме взятых недавно трофеев, от которых они сами избавились, чтобы не попасть под раздачу. Мало ли, вдруг кимвры захотят отомстить тем, кто устроил им засаду?! Зато галлы, все восемь человек, решили отправиться со мной, хотя я точно знал, что двое не умеют плавать.

— Мы с тобой, — сказал за них всех Дейти.

— Зачем вам рисковать?! — удивился я. — С кимврами ваши соплеменники, ничего плохого вам не сделают.

— Мы из другого племени, и мы — воины, а не волы, — объяснил галл.

Выслушав его, я сделал вывод, что чем выше уровень цивилизованности, тем меньше людей, готовых отстаивать честь.

— Тогда за работу, — сказал я и объяснил, что надо изготовить узкий и сравнительно легкий плот с девятью рукоятками по бокам, за которые будут держаться пловцы.

Лучше было бы сделать большой и крепкий, способный выдержать девять человек, но такой пришлось бы сколачивать на берегу под обстрелом. К тому же, враги поняли бы, для чего он нужен, и постарались бы помешать.