Передаю цель. Повесть

- Ты сам его скажешь… тому, кого встречаешь. И еще скажешь, что все спокойно, что дураки геок-папак, как один, побежали к острову… Если к этому добавишь еще хотя бы слово, оно будет последним в твоей жизни…

Чуткое ухо Кайманова уловило подхваченный и донесенный сюда ветром чей-то кашель.

Подполковник сделал знак всем рассредоточиться и замаскироваться. Одетые в белые маскхалаты пограничники словно растворились в вихрях метели.

Шорох лыж и тяжелое дыхание бегущего человека доносилось еще с минуту, затем все стихло.

Чувствуя, что напряжение достигло предела, Кайманов, укрывшись в нише позади Аббаса-Кули, подтолкнул того в спину.

Словно очнувшись, Аббас-Кули поднял голову, произнес хриплым голосом по-древнетюркски: «Сруби голову неверному»…

- …«И да вознаградит тебя аллах»,- донесся ответ.

Из белой мглы шагнула рослая фигура в маскхалате, с белой марлевой занавеской на лице. Прислушиваясь, замерла.

В одной руке появившегося Кайманов рассмотрел гранату, в другой маузер.

- Дорога свободна? - по-курдски спросил пришедший. (Снова толчок в спину Аббаса-Кули).

- Свободна… Все геок-папак побежали к острову…

Прибывший нарушитель сунул гранату в карман и, не выпуская маузер из рук, наклонился, стал отстегивать лыжи.

- Сейчас пойдем,- сказал он,

Чувствуя знакомый холодок, появляющийся в минуты крайней решимости, Кайманов с силой толкнул вперед Аббаса-Кули, одновременно вышиб ногой маузер из руки нарушителя, на которого тут же навалились подоспевшие солдаты.

Кайманов узнал этот голос, эти точные уверенные движения: слишком часто встречался он с этим человеком в начале войны, когда, разыгрывая из себя близкого друга «кизил-аскеров» - красных солдат,- Клычхан вел крупную игру, стремясь поднять восстание целого племени в приграничных районах.

Признаться, Кайманов не рассчитывал встретить его так далеко от родной Средней Азии, но едва увидел Аббаса-Кули, понял: тигр придет за шакалом…

- Салам, Клычхан,- сказал он, срывая марлевую занавеску, закрывавшую лицо нарушителя.- Вот мы и встретились…

- А-а, Кары-капитан ,- не теряя самообладания, ответил удерживаемый за руки солдатами Клычхан.- А я еще подумал, кто ж это сумел меня задержать?

- Кары-майор…- поправил его Кайманов,- Теперь не удивляешься?..

- Не-ет… Теперь не удивляюсь… Со. старым другом приятно встретиться и в аду… Что ж, хитростью и льва можно поймать, а силой не поймать и мыши. Аббас-Кули! - обернувшись, окликнул он пособника.- Молись аллаху, чтобы послал тебе легкую смерть. О том, что геок-папак меня взяли, узнают уже сегодня. Тебя найдут и на дне этого холодного моря.

Аверьянов с Каймановым снова сидели в теплой операторской. Майор невольно сравнивал свою жизнь, прожитую в трудностях и лишениях, с жизнью таких молодых защитников границы, как лейтенант Друзь, сержант Таиров, капитан Гребенюк, не говоря уже о подполковнике Аверьянове, человеке по возрасту не намного моложе его самого, но работающего совсем, казалось бы, в другом времени. Многое изменилось в охране границы, особенно за последнее время, и все эти изменения прошли всего лишь на протяжении одной жизни, его жизни…

Кайманов не жалел о том, что в дни его молодости не было на границе этих удивительно умных машин, всякого рода аппаратов и приборов: долго еще будет необходимо и его испытанное мастерство следопыта, такое же обязательное в работе, как и эта чудо-техника, с помощью которой так мастерски вел операцию подполковник Аверьянов… Опыт таких, как он, Кайманов, и сегодня нужен границе. И тем не менее…

В операторскую вошел сержант Таиров.

- Товарищ подполковник, разрешите принять вахту? - сказал он.

- А вот майор Кайманов сейчас оператор,- ответил подполковник,- спрашивайте у него.

- Давай, сынок, принимай,- вздохнув, ответил Кайманов.- Передаю цель…