Передаю цель...

— …Сволочи, не дали… Шел… Хотел драться… — Пробегавшим мимо бойцам крикнул:

— Докажите, ребята!..

Стиснув зубы, отгоняя от себя мысль о том, сколько еще будет сегодня раненых, таких же вот молодых, едва оперившихся ребят, а сколько навсегда останется в этих песках, командир отряда напряженно следил за развитием боя, передвижением от сопки к сопке своих групп.

Второй рубеж басмачей был взят, но не известно никому, сколько осталось еще рубежей, насколько они укреплены басмачами, какие сюрпризы в этом ожесточенном бою приготовили ему Ахмед-Бек и Дурды-Мурт.

Приказав сопровождавшему его радисту Шаймарданову связаться с Классовским, продиктовал текст радиограммы:

«Наношу удар с севера — северо-востока и северо- запада. Энергично наступайте. Слышу ваши выстрелы, разрывы гранат».

— Кравченко, — окликнул он артиллериста дивизиона, — что с ударной группой?

— С Самохваловым связь потеряна, — ответил Кравченко. — Выставленный на расстояние зрительной связи ваш коновод красноармеец Чебанок докладывает, группу не видит.

— Поезжайте лично, найдите ударную группу, потребуйте держать непрерывную связь со мной, прикажите связных использовать по назначению. Атаку начинать по красной ракете.

Едва Кравченко ускакал, пробираясь низиной в том направлении, в каком должна была делать почти десятикилометровый обход во фланг ударная сабельная группа, подскакал радист Шаймарданов, доложил: «Командир доброотряда запрашивает, что значит «энергично наступать».

— Разъясните ему, — с досадой ответил командир полка. — Запросите, в чьих руках колодец, прибыл ли его транспорт от Докуз-Аджи?

Эта досада от неуместного вопроса Классовского перешла в тревогу, когда с той стороны, где должна была накапливаться для атаки ударная группа, донеслись крики «ура», беспорядочная винтовочная стрельба. А голову его уже сверлила мысль: «Что там? Я же приказывал атаковать по сигналу красной ракеты! Еще не время! Заняли всего лишь третий рубеж басмачей и неизвестно, сколько их будет при такой глубоко эшелонированной обороне! Но может быть обстановка позволила нанести внезапный удар? Самохвалов — опытный командир. С ним секретарь партбюро Быба, так хорошо зарекомендовавший себя во время марша. Туда же выехал и начальник штаба. Не должно быть ошибки. Но почему, не поставив в известность его, командира отряда, атаковала ударная группа? Послали связного, и тот не доехал?»

Третий огневой рубеж басмачей с разбросанными по склонам окопами и стрелковыми ячейками был взят. Резко чувствовалось отсутствие воды. Масленников видел, как пулеметчики расчета Кузнецова меняли воду в кожухе, пожертвовав ее для «максима» из своих фляг. Бой длился уже три с половиной часа. Командир отряда до сих пор не знал, что с ударной группой.

Басмачи под прикрытием сильного винтовочного огня с четвертого рубежа занимали настолько удачные позиции на господствующих сопках, что могли бить даже по переползающим. Зной становился нестерпимым. Масленников видел, как пробегавший по склону сопки боец упал в полуобморочном состоянии с пулеметом в руках и, только полежав несколько минут, с трудом поднялся, пошатываясь и спотыкаясь, снова побежал дальше.

Приказав командиру взвода Кривову обойти с пулеметами укрепившихся басмачей с северо-северо-востока, Масленников распорядился усилить огонь станковых пулеметов, чувствуя, что только их огнем сможет выбить врагов из окопов. Он видел, что уцелевшая часть банды организованно отходит на юг и юго-восток.

По-прежнему ни от ударной группы, ни от поскакавшего к ней начальника штаба Кравченко не было никаких известий. Наконец он увидел выметнувшегося на полном скаку старшего связного, сообщившего, что натыкался на одиночек из ударной группы. В ту же минуту увидел спотыкающегося, в порванной гимнастерке, с двумя винтовками и двумя подсумками бойца из ударной группы, красноармейца Гарнаго.

Задыхаясь, шелестя пересохшими от жажды губами, Гарнаго в ответ на вопрос командира отряда: «Где ударная группа?» — доложил:

— Нет ударной группы… Осталось человек двадцать. Расстреляли в упор… Кони не донесли… Перед окопами встали…

МУЖЕСТВО

Еще не до конца веря случившемуся, оставляя себе надежду, что это страшное известие не столько правда, сколько результат потрясения психики бойца ударной группы Гарнаго, командир полка пытался узнать у него подробности, подтверждения столь катастрофического поворота событий, ставящих под угрозу всю операцию, само существование отряда. Но боец впал в глубокое беспамятство и ни слова больше не мог сказать.

Мгновенно в мозгу Масленникова возникли всевозможные последствия неудачи.

Прежде всего резко менялось соотношение сил: двести пятьдесят сабель у Дурды-Мурта и Ахмед-Бека против ста четырнадцати у Масленникова и то — до гибели ударной группы. А сколько сейчас осталось и сколько останется через час — полтора? Наступающая сторона всегда несет большие потери.