Передайте в «Центр»

— Кажись, они, Илья Иваныч, — прошептал Баулин. — Гости.

И сейчас же хлопнул выстрел. Пуля впилась в деревянную колонну галереи рядом с головой Ныркова. Он присел.

— Проспал Малышев, сукин сын! — выругался он и метнулся в дверь. — В ружье! — крикнул сорвавшимся голосом. — Где же твой дозор, Баулин, чтоб тебя!.. Зазвенели разбитые стекла. На площадь махом с дикими криками и визгом вынесло десятка три всадников, беспорядочно стрелявших по окнам сонных домов.

— Малышев!.. — застонал в бессильной ярости Нырков, и в ту же минуту с колокольни по площади ударила длинная пулеметная очередь.

Всадники закрутились, завертелись, ринулись в разные стороны, оставив на площади добрый десяток лошадиных трупов. От них, как тараканы, расползались спешенные бандиты. Только теперь осознал Нырков, что бой уже идет, но он никак не мог ухватить и понять его общую картину и потому злился. По ползущим фигурам били из-за ограды, стреляли из пустых оконных проемов сельсовета чекисты и Баулин со своими продармейцами.

— Молодец, Малышев! — тяжело выдохнул Нырков. — В самый раз врезал… Стрелять прицельно! — обозленный собственной растерянностью, крикнул он, поднимая наган и наводя его на уползающего бандита. Наган дернулся от выстрела, и бандит замер.

Выстрелы скоро прекратились.

Посреди площади била передними копытами и пронзительно ржала упавшая на круп лошадь. Одиночный выст­рел из-за ограды прекратил ее ржание. Стало тихо.

Помещение затянуло кислым пороховым дымом.

— Все целы? — оглядываясь, спросил Нырков.

— Все, Илья Иваныч! — весело отозвался Баулин.

— Нечего скалиться! — огрызнулся Нырков. — Давай занимай круговую оборону, это только начало… За мной, на чердак!

Они поднялись на чердак и через слуховое окно выбрались на крышу. Железные листы были холодные и мокрые от росы. “Обзор хороший”, — подумал Нырков, распластываясь за слуховым окном.

Небо стало розоветь. Видимость улучшилась. Теперь только внимательно глядеть по сторонам, не прозевать.

— Ползут, товарищ Нырков… — услышал он сдержанный шепот.

— Где? — Нырков обернулся.

— Вон, — показал продармеец, худенький белобрысый парнишка, — с огородов подбираются. Сзаду.

— Дай винтарь, — Нырков забрал у него винтовку.

Он увидел, как заколыхались заросли конопли, на миг показалась голова и спряталась. Он прицелился и, проследив движение ползущего бандита, нажал на курок. Громко вскрикнул и застонал раненый.

— Держи, — отдал винтовку хозяину. — Выцеливай спокойно и не зевай. Понял?

Продармеец, громыхая по крыше тяжелыми ботинками, уполз на другой ее скат, выходящий во двор.

Новой атаки пришлось ждать недолго. Как и в первый раз, но теперь уже с двух сторон на площадь вынеслись казаки. Их было больше, однако дружная стрельба засевших за оградой мужиков и пулемет на колокольне сдержали и этот напор. Примерно половина верховых устремилась к церкви, чтобы приступом взять ворота, но их скоро отогнали. Остальные же ринулись к сельсовету, и им, несмотря на сильный заградительный огонь, удалось прорваться к самому дому. Укрытые галереей и дворовыми пристройками, они оказались недосягаемыми для осажденных в доме и на крыше. Кроме того, бандиты ворвались в соседние дома и повели оттуда нечастый, но прицельный огонь. По железной крыше защелкали пули.

“Пора отсюда убираться, — подумал Нырков. — Похоже, они уже поняли, что на испуг нас не возьмешь. Могут перестрелять, как воробьев”.

И вовремя. Едва подумал, как услышал удары и треск разламываемых досок. Видимо, бандиты хотели прорваться в лабаз на нижнем этаже. Если ворвутся, их оттуда трудно будет выкурить.

— Сергеев! — негромко окликнул он лежащего неподалеку чекиста. — Давай всех с крыши в дом. И приготовить гранаты.

Скрип отдираемой доски полоснул его словно ножом. Он отцепил от пояса гранату и, подобравшись ползком к самому краю крыши, с хеканьем швырнул ее вниз. Громыхнул взрыв, захлебнулся матерной бранью крик внизу. Но тут же сильный удар чуть не сбросил его с крыши. В запальчивости Илья успел нырнуть в слуховое окно и только теперь сообразил, что не чувствует левую руку. Обжигающая боль опалила локоть, на мгновение пошла кругом голова. Нырков с трудом спустился по лестнице в дом и носом к носу столкнулся с Баулиным.

— Ну? — хрипло дыша, спросил он. — Потери есть?

— Одного моего наповал, — хмуро ответил Баулин. — Да двое легко ранены. Стой! Что с тобой? — Он подхватил покачнувшегося Ныркова.

— В руку, — засипел Илья. — Помоги…

Он стащил куртку. Левый рукав гимнастерки побурел от крови Баулин с треском разорвал его пополам, обнажив пробитую навылет руку Ильи. Кровь толчками выбивалась из раны выше локтя.

— Сейчас, сейчас, погоди… — твердил Баулин, перетягивая раненую руку у плеча.

Илья застонал:

— Полегче ты…

— Сейчас, ничего, это мы быстро.

Баулин забинтовал рану куском плотной белой материи и помог просунуть руку в рукав куртки.

— Прикажи ребятам гранатами их… И пусть не высовываются — подстрелят.

Баулин убежал. Вскоре ударило несколько взрывов подряд, и снова стихло.