Передайте в Центр

После ухода Эли Форстер Джон убрал пистолет и принялся рассматривать свой сотовый телефон. Эли задала «Дубине» Эскину столько работы для мозгов, что они едва ли не шевелились и не кипели от напряженной работы.

Джон пошел в ванну и выпил четыре таблетки аспирина.

Звонить Филу Андерсену он не стал.

«Я ему просто не верю, – решил Джон. – А когда папка будет у меня, мне проще обратиться к доктору Хартли, чем к этому пройдохе, который думает только о себе…»

34

– Эти таблетки называются «Биостар-слип», – сказала Эли, протягивая Марине плоскую коробочку. – Их принимают начинающие звезды эстрады, чтобы не сойти с ума от восхищения самими собой. Довольно безвредное, но сильное снотворное, если не превышать дозировку.

Марина кивнула, молча взяла коробочку и сунула ее в сумку.

– Немного пройдемся? – предложила Эли.

Молодая женщина и девушка не спеша пошли по улице ведущей к парку.

– Осень скоро, – сказала Эли. – Или уже осень?

Она вопросительно посмотрела на Марину.

– Скажите, а хорошо быть шпионкой? – спросила та.

– Это чисто философский вопрос, – улыбнулась Эли. – В этой работе, как в никакой другой сочетается свобода и дисциплина. Вы сможете увидеть весь мир, но часто вам придется оставаться и наедине с собой… – Эли немного помолчала. – Раньше мне нравилась эта работа.

– А теперь?

– Если кошку удерживает запертая дверь, она выпрыгнет в окно. Дело не в профессии, Марина, а в том, что мы представляем из себя сами…

35

Быстро кончился вечер, пролетела ночь и, над утренней Москвой, разразился давно обещанный ливень.

Эли стояла у окна и курила, чуть сдвинув в сторону тяжелую штору.

– Я люблю дождь, Джон, – сказала она. – Это, во-первых… Во-вторых, Джон, сейчас вы идете к Дубову, а я займусь одной русской «красоткой», которая должна заинтересовать доктора Хартли. А потом мы уедем домой…

– Это вы уезжаете, – уточнил Джон. – А мне придется драпать.

– У каждого из нас своя работа, Джон, – Эли пожала плечами. – Ты готов к визиту к Дубову?

– Готов, – буркнул «Дубина». – У меня шесть паспортов в кармане и три «законсервированные» явки на пути к западной границе. Но самое важное для меня – это папка.

Эли не обратила внимания на слова помощника – она смотрела на улицу.

Джону очень хотелось поговорить о папке. Он кашлянул в кулак и, не зная толком, как продолжить разговор, сказал:

– Проклятая папка!

Эли молчала.

Джон разозлился и продолжил:

– Хорошо, Эли, пусть я «Дубина», а вас называют «Леди Винтер». Но вы страшный человек!.. Говорят, что вы однажды добрались до сейфа Президента одной очень уважаемой среднеевропейской страны. Вместе с бумагами вы свистнули очень дорогое колье, которое тот собирался подарить своей жене.

– Чуть позже я вернула это колье, Джон, – перебила Эли.

– Вот поэтому я и не понимаю вас! Тогда за каким чертом вы его крали?

– Не крала, а одолжила. Тогда мне хотелось выйти замуж. Понимаете, Джон, женщина с бриллиантовым колье, как правило, производит неизгладимое впечатление на миллиардеров. А мне нужно было срочно выйти замуж за Джоша Форстера.

– Хорошо, пусть так… – Джон почесал лысый затылок. – Но как вы потом объяснили своему мужу, что колье, на которое он глазел, как последний осел, было не ваше?

– Никак.

– То есть?..

– Как истинный джентльмен муж купил мне другую, более дорогую игрушку.

– Господи, неужели для вас все так просто, Эли?!

– Вы скептик, Джон, – Эли снисходительно улыбнулась. – Вы из тех людей, которые разбирают солнечную радугу по косточкам, но ищут в ее обломках не навеки утраченную красоту, а серый булыжник под названием «философский камень». Это примерно то же самое, что напяливать на изящную импровизацию художника громоздкий хомут логики. Бедный мой, Джон!.. Именно такие люди как вы сидят в аукционных залах и покупают за миллионы картины художников умерших в нищете. Впрочем, достаточно болтать о мистике…

Судя по всему на улице, на которую смотрела Эли, что-то произошло, и она резко оборвала фразу.

– Джон, вам пора к майору Дубову!

Джон пожал плечами и встал…

36

Подходя к управлению ФСБ, «Дубина» Рискин вдруг понял, что идет почти на цыпочках. Его рука в кармане легкой курточки судорожно сжимала повестку. Сердце билось так, словно Джон долго бежал вверх по лестнице.

«А если Дубов догадается обо всем сразу, лишь я войду в его кабинет?» – напряжено думал он.

По-прежнему шел дождь. «Дубина» Джон забыл зонтик, но совсем не обращал внимания на то, что промок до нитки. Он поднялся по высоким порожкам, и потянул на себя высокую дверь из тяжелого дуба. На нее пахнуло теплом и строгим мужским одеколоном…

37

Капитан Петр Леонидович Решетников курил у окна. Когда Джон Рискин, наконец-то, исчез за тяжелой входной дверью главного управления, он снял телефонную трубку.

– Николай Александрович, Джон Рискин пришел, – коротко доложил он.

– Любопытно к кому, – ответил генерал Кошкин. – Ты вот что, походи пока в коридоре, посмотри там…

– Есть!

Генерал положил телефонную трубку и задумался.