Передайте в Центр

– В Париже по делу Джона Уинслоу. В нем очень много проблем, Николай Александрович. Галя работает одна.

Генерал немного помолчал.

– Главное, чтобы Галя продержалась хотя бы полчаса на территории института Тиммана. Больше и не нужно…

27

Харри Вольф пересел за столик Гали Голубевой.

– Я вам сочувствую, милая девушка, – грустно сказал он. – Мой друг Ганс всегда был и навсегда останется самым легкомысленным в мире типом.

Галя кивнула. Нужно было о чем-то говорить, и она спросила:

– Почему вы так решили?

– Я знаю Ганса с детства. Однажды одна маленькая девочка по имени Хельга подарила ему свою любимую куклу…

Рассказ о судьбе куклы и капризном характере Ганса занял целых пять минут.

– … Теперь Хельга моя жена. Но иногда я все-таки напоминаю ей, о том, как Ганс оторвал ее кукле голову, – закончил свой рассказ Харри. – Кончено, Хельга только смеется в ответ. Моя жена очень умная женщина и она считает, что ей повезло с мужем.

– Жаль, – сказала Галя.

– Что жаль?

– Куклу.

– Иногда человек должен пожалеть сам себя, милая девушка.

Галя вдруг подумала о Коле. Она опустила голову и болезненно поморщилась.

«Подлец и негодяй! – мысль была острой, как иголка. – Я тут… Из-за него мучаюсь. А он там, со своей «Куколкой»!»

Галя спохватилась и тут же постаралась улыбнуться Харри.

– Извините…

Ее улыбка получилась довольно жалкой.

«Классический случай, – решил Харри. – Девушке больно, она понимает, что делает глупости, но не может справиться с собой».

Харри попрощался и встал.

– Всего вам самого доброго… Кстати, я не сомневаюсь, что сегодня вечером Ганс встречается с одной рыжей и очень глупой девчонкой. Я видел, как они познакомились возле магазина «У Бранта». Сейчас Ганс наверняка покупает большого плюшевого мишку.

Галя кивнула и отвела глаза.

«Жаль! – подумал Харри. – Интересно, она будет ждать Ганса возле проходной или позвонит ему прямо сейчас?»

28

– Я арестована?

Джоан Макенрой арестовывали шесть раз в шести странах, и она всегда с большой долей юмора произносила эту фразу. Но на этот раз ее голос прозвучал слишком хрипло и слишком громко.

Капитан Решетников улыбнулся красивой женщине:

– А вы как думаете?

Джоан Макенрой сидела на кровати рядом с ворохом порезанных и перепачканных чернилами платьев. Судя по всему, она что-то искала, когда в ее номер вошли двое – капитан Решетников и майор Дубов.

– Я еще и думать должна в таком положении? – съязвила женщина. Она кивнула на кучу испорченных платьев. – Это сделали вы или один мой ненормальный друг?

– У вас двое друзей, – напомнил Джоан капитан Решетников. – Один из них – Михаил Голубев – уже арестован и не мог побывать в вашем номере. А вот второй – ваш шеф Фил Андерсен еще на свободе.

Капитан замолчал.

– Фил?!.. – искренне удивилась Джоан. – Зачем ему это?

– Простой расчет: чтобы вы решили, что в вашем номере «похозяйничал» сгорающий от ревности Михаил Голубев. Вашу реакцию не трудно представить…

– Я бы морду за такое набил! – вставил майор Дубов.

– … И значит, – не обращая внимания на слова коллеги, продолжил Решетников, – что ваши отношения с агентом Голубевым были бы окончательно испорчены, а операция «Елка» провалена.

– Смысл? – глухо спросила Джоан. – Зачем Филу Андерсену работать против самого себя?

– Это не совсем так. Видите ли, в чем дело, из-за «Елки» торчат уши не столько института Тиммана, сколько доктора Элоиза Хартли. Его план – создать из вас «красотку» по типу тех, которых иногда пускает в дело генерал Кошкин, более важен для доктора, чем, собственно говоря, сама операция «Елка». Но это не входит в планы Фила Андерсена…

– Это только слова! – грубо перебила Джоан.

– Верить или нет – ваше дело, – капитан Решетников повернулся к Дубову. – Нам пора идти обедать.

Контрразведчики направились к двери.

– Подождите, – окликнула их Джоан. – А зачем вы приходили?

– Передать привет Элоизу Хартли, – улыбнулся Решетников.

– Большой-большой привет, – добавил Дубов.

Они вышли. Джоан долго, удивленно смотрела на дверь и кусала губы.

«Все летит к черту! – решила она. – Мои дела настолько плохи, что русским даже не нужно арестовывать меня. Проклятый Фил!.. Зачем он приехал в Москву?! Неужели действительно только затем, чтобы сорвать операцию?»

Джоан возобновила прерванные контрразведчиками поиски и вскоре в ее руках оказалась тетрадка с «елкой» на обложке. Женщина быстро пролистала ее и споткнулась взглядом на сточке дважды подчеркнутой красным карандашом: «Входное напряжение усилителя – 250». Она немного подумала, взяла ручку и добавила еще один ноль к цифрам.

Уже через полминуты она позвонила Филу Андерсену:

– Фил, все в порядке, но за мной следят, – резко сказала она. – Возможно, меня арестуют с минуты на минуту.

– Подожди, детка… – попытался вставить слово Фил.

– Ждать нет времени! – оборвала Джоан. – Я спрячу тетрадку на балконе под какой-нибудь тряпкой. Приезжай и возьми ее.

– А ты?

– А я попытаюсь уйти к своим.

Джоан выключила телефон и быстро осмотрела номер. Нужно было переодеться, но когда ее взгляд замер на куче испорченных платьев, женщина нахмурилась и снова помянула черта…

29