Передай мне соус

– Семьдесят пять тысяч долларов и двойная компенсация в случае несчастного случая.

– Так с чего же в таком случае мы начнем?

– Ты начнешь с разговора с миссис Бакли, ее имя Дафни. Не правда ли, звучит как название какого-то блюда?

– И ты позволяешь мне с ней поговорить?

– Не волнуйся, все финансовые детали с ней уже обговорены. Можешь спокойно дать ей возможность рассказать тебе все, положив ножку на ножку и придумывая все, что ей придумается. Но ничего не поможет. Гонорар определен, и, если ты хочешь знать о таком типе женщин, Дональд, она даже бровью не поведет в твою сторону. Она знает, что я не дам ей ни на цент снизить мой гонорар.

– Где мне ее найти?

– В жилом квартале Рейнголд, квартира 721, она ждет. Надеюсь, она тебе расскажет всю правду, если еще не передумала, пока ты тут ковырялся и изображал доброго дядюшку.

– А как насчет денег на расходы?

– Она оставила на расходы три сотни. И смотри, ни цента больше, иначе придется тратить из нашего гонорара.

– Но этого будет недостаточно.

– Нет уж, постарайся уложиться.

– Хорошо, я выпишу чек на три сотни долларов, – мне ничего не оставалось, как согласиться.

– Ты можешь пока взять на расходы пятьдесят, потом зайдешь и возьмешь еще, если понадобится.

– Нет, я так не работаю! Начну с тремя сотнями в кармане, а потом, если понадобится, потребую еще, а если не израсходую их, то верну.

Берта начала медленно краснеть, но я не стал дожидаться нового взрыва возмущения, распахнул дверь и вернулся к себе в офис.

Элси все еще разговаривала с Сандрой Иден.

– У девочки есть какие-нибудь фотографии? – спросил я, глядя на записи, которые сделала Элси.

– Она думает, что у ее матери они есть.

– Как ты сюда добралась? – спросил я Сандру.

– Автобусом.

– Хочешь обратно доехать со мной на машине?

– С вами?

Я кивнул. У нее сразу загорелись глазки.

– С большим удовольствием, – проворковала она.

– Пошли.

Элси Бранд проводила нас задумчивым взглядом.

Я получил у кассира причитавшиеся мне на расходы три сотни, посадил Сандру в старенькую машину нашего агентства, и мы помчались на встречу с ее матерью. Они жили в довольно облезлом доходном доме, и миссис Иден, естественно, не ждала никаких посетителей.

– Я похожа на пугало, – засмущалась она, – и просто не могу сейчас с вами беседовать. Я должна надеть на себя что-нибудь поприличнее.

– Мне нужен ваш голос, а не ваш внешний вид. И, знаете, у меня очень мало времени, миссис.

– Сандра сказала мне, что идет в ваше агентство. – Она посмотрела на Сандру, и я увидел в ее глазах огромную любовь к девочке. – А я ее предупреждала, что вряд ли это дело вас заинтересует, ведь понадобятся деньги, чтобы вести расследование.

– Ну, вообще-то вы правы, – ответил я.

– А денег у нас нет, как и многого другого.

– Вы работаете?

– Работала.

– Бросили из-за нездоровья?

– Меня попросили уйти с работы, они считали, что я ее выполняю слишком медленно. Хотя я согласилась бы работать, даже если бы боль была вдвое сильнее… Я боролась с ней…

– А что за болезнь у вас?

– Думаю… у меня опухоль. Доктора советовали сделать операцию еще полгода назад.

– И вы ждете эту операцию шесть месяцев?

– Я должна была работать, а сейчас на операцию просто нет денег.

Я поднялся, прошел в небольшую кухоньку и открыл холодильник. В нем стоял пакет с молоком и ничего больше: ни яиц, ни масла, ни мяса.

Она разозлилась.

– Что это вы себе позволяете, идете в кухню, будто у себя дома?

– Извините, миссис Иден.

– Знаете, мистер Лэм, думаю… – голос ее задрожал, – я не могу себе позволить быть слишком гордой…

– Расскажите о дядюшке Эмосе, – попросил я.

– Его полное имя Эмос Гейдж. Он должен скоро получить деньги от фонда опеки, которые оставил ему его дядя.

– Как имя этого дяди?

– Элберт.

– Расскажите об этих деньгах.

– Эмос Гейдж должен их получить, когда ему исполнится тридцать пять лет, но только в том случае, если он не совершит до этого никакого преступления. Если же он не доживет до этого возраста или совершит преступление, то деньги переходят к различным фондам милосердия.

– Сколько лет сейчас Эмосу Гейджу?

– Должно исполниться тридцать пять через несколько недель. До этого срока попечители выдают ему небольшую сумму на жизнь.

– Трудная ситуация… Вождение машины в нетрезвом состоянии – это уже преступление. И очень многие его совершают, находясь в разной степени опьянения.

– Ну… это именно то, что и беспокоило дядюшку Эмоса, тем более что у него бывают периодические запои. Сандра рассказывала, наверное, вам об этом.

– Мы сэкономим массу времени, если вы будете обо всем говорить сами.

– Вы хотите сказать, что ваше агентство берется за наше дело?

– Пока я еще не могу этого утверждать с полной уверенностью, но надеюсь, мы что-нибудь придумаем.

– У меня нет денег, я не смогу вам заплатить.

– Знаю.

– И если вы его даже найдете, это тоже может принести не много радости.

– Что вы имеете в виду?

– Думаю, что это именно тот случай: он, очевидно, вел машину в нетрезвом состоянии, где-то по дороге его арестовали, а он мог назвать полиции не свое имя…

– Как же это может быть, ведь водительские права на его имя?

– Он мог их и не показать. Даже мог выбросить.